Владимир Бойко - Не служил бы я на флоте… (сборник)

В итоге после возвращения из больницы пришлось увольняться и ему по состоянию здоровья…

СУМАСШЕДШИЙ ЗКПЧ

Служил в электромеханической боевой части «пятнадцатилетний» капитан-лейтенант Володя. «Пятнадцатилетний» – не потому что молодой, а потому что пятнадцать лет каплеем проходил, и большая звездочка ему ну никак не светила. И он так тяготился службой на подводной лодке, что не мог больше ее видеть. А уволиться в запас в 70–80-е года было ой как трудно, если только по большому блату. На всех его рапортах была одна и та же виза: «Нет оснований». Однажды заступил Вова дежурным по подводной лодке. А старшим на борту остался заместитель командира по политической части. Перед тем как идти отдыхать дежурный по ПЛ должен осмотреть пирс, швартовые концы и записать результаты осмотра в вахтенный журнал. В два часа ночи Вова вышел на пирс, а там моряки жгли мусор и осталось пепелище. Взял он, да и перемазался сажей, привел в боевое положение ПДУ (портативное дыхательное устройство, которое все подводники должны носить при себе) спустился на подводную лодку и, минуя Центральный Пост, отправился к каюте ЗКПЧ.

Что может делать замполит в третьем часу ночи? Естественно, видеть тридцать третий сон. Вова начал барабанить в дверь и кричать нечеловеческим голосом «Пожар в девятом отсеке!!!». ЗКПЧ выскочил из каюты – конечно, ничего понять не может. Вова ему и говорит: «Товарищ капитан второго ранга! В девятом отсеке пожар! Личный состав моим командам не подчиняется. Идите в Центральный Пост, поднимайте народ, а я девятый – на ликвидацию пожара!». Этот политрабочий в чем мать родила – в трусах и в майке, побежал в ЦП. Там картина вполне обыденная. В командирском кресле дрыхнет помощник дежурного – мичман. За пультом сидит вахтенный матрос и пускает слюни на вахтенный журнал. Вдруг врывается растрепанный ЗКПЧ и начинает орать: «Всех под трибунал отдам! Аварийная тревога! Пожар! Бегом! Звонить командиру соединения!». В общем, бред полнейший…

Тем временем Вова уже умылся, почистился, потихонечку пришел в Центральный Пост и из-за спины бушующего зама показывает мичману, что, мол, замполит-то того, крыша поехала совсем. Ну, тут мичманок смекнул, вызвал подкрепление, замполита «упаковали», и засунули обратно в каюту. Как полагается – выставили вахтенного со штык-ножом и с повязкой.

Утром прибывает командир ПЛ. Вова ему докладывает, что во время его отсутствия происшествий не случилось, только казус один произошел – замполит подвинулся рассудком. Командир удивился, но посмотреть пошел. Подходят к каюте зама – а там моряк с ножом, дверь опечатана, всё по уставу. Командир постучал, а из-за двери – «У-ууу! М-ммм!». Это они ему кляп в рот воткнули, чтоб не ругался сильно. Доложил командир в дивизию. Приехали медики, «политрабочие», командование. Вову от дежурства отстранили. ЗКПЧ сразу побежал в политотдел с докладом. А там у него корешок, толи по училищу, толи по академии, да и неважно это. Вызывают Вову на ковёр. «Как же Вы могли, опытный офицер, устроили цирк. А если в следующий раз пожар фактически возникнет… А если бы он вёз патроны… Ля-ля-ля…». Ну и так далее в таком духе. А Володя такой весь невинный и говорит: «Кстати о цирке. Я, вообще-то, иллюзионист и могу создать любую иллюзию. Ну, например, что у вас в кабинете по пояс воды». Те переглянулись: «Давай, валяй!». «Только уж для полной иллюзии надо как-то приготовиться, – говорит Вова, – Ну сесть там повыше, мебель поднять… А потом я выйду из кабинета, а когда зайду через 10 секунд обратно, у вас будет полная иллюзия».

Те и подготовились, Вова выходит из кабинета, напротив – дверь приемной НачПО. Он туда. Так, мол, и так, товарищ капитан 1 ранга, захожу в кабинет вашего заместителя, а там наш замполит, только, похоже, они оба подвинулись рассудком. Сидят без ботинок на спинке дивана, мебель вся переворочена. НачПО – «Не может быть!?». Вова ему – «Может, может. Зайдите, сами посмотрите». Тот пошел, ну и застал обоих политрабочих в «режиме ожидания иллюзии».

Правды ради, надо отметить, что был у неё «Нарру end». Уволили капитан-лейтенанта Володю с флота в течение 48 часов.

НАГРАДА НАШЛА ГЕРОЯ

Офицерское общежитие гостиничного типа для холостяков в Гаджиево было расположено на улице Ленина в здании администрации поселка. Вход для жителей общежития был с тыльной стороны. Однажды по лестнице поднимаются две симпатичные особы женской наружности, прибывшие из Вьюжного с целью заняться любовью со знакомыми молодыми лёйтенантам. За ними поднимается задорно – романтичный флагманский комсомолец – активист: «Ой, какие симпатичные девушки! Давайте знакомиться! Пойдёмте ко мне в гости!». Девчонки молчат, даже не оборачиваются, взгляд – скромно под ноги. Время горбачевско – голодное – трезвое, комсомолец подключает «тяжелую» артиллерию: «Мне медаль дали! Приглашаю её обмыть!». Не срабатывает. Комсомолец начинает сюсюкать: «Медалька первая, не знаю, куда её вешать?». Сработало! Остановились, обернулись. Та, которая была похожа на Наташу Ростову, ответила: «Первая? «Песочная»? Повесь её себе на яйца, козел!».

КЛАССИКИ МАРКСИЗМА – ЛЕНИНИЗМА

То же офицерское общежитие гостиничного типа для холостяков в Гаджиево. Вечереет. В одной комнате собралась небольшая компашка. Никто не бухает, а культурно конспектируют классиков марксизма ленинизма. Комсомольского активиста среди них нет. Он в своей соседней комнате (на одного человека, активист все-таки!) мастерит полку для книг. До часу ночи пилил, стучал. Во втором часу ночи стал эту полку приколачивать на стенку, за которой компашка культурно конспектировала. Группа товарищей, конечно, могла культурно объяснить активисту, что негоже по ночам нарушать покой соседей, но она была занята, как я уже сказал, конспектированием. Закончив конспектировать примерно в три ночи, группа товарищей приложила подушку к стене, и хряснула по стенке гирей в 24 кг. После чего, с чувством исполненного долга тихонечко улеглась спать.

На следующее утро все созерцали сильно расстроенного комсомольца со слегка поцарапанным лицом. На соответствующие расспросы отвечал односложно: «Соорудил над кроватью книжную полку, загрузил классиками марксизма – ленинизма, но что-то не рассчитал, ночью полка упала!».

ВЕТЕРАНЫ

В стране глубокий социализм, повсеместно идет празднование 9 Мая. В Доме офицеров в президиуме собрания – немногочисленные ветераны войны. Член Военного Совета, самый главный политрабочий флотилии атомных подводных лодок по кличке Салазар (прославился тем, что заграбастал в военторге 40 пар женских сапожек для своей жены и за это его жена получила кличку «Сороконожка») толкает речь. Обычная жвачка – руководство партии, героические усилия и прочая ахинея по бумажке. Под конец вдохновляется и решает от полноты чувств добавить от себя. Поворачивается к президиуму и говорит: «А в заключение, дорогие товарищи ветераны, разрешите пожелать, чтобы ряды ваши редели, а не росли и множились!».