Владимир Рекшан - Ленинградское время, или Исчезающий город
К 1984 году у автора данных меморий имелось несколько приличных публикаций. Я уже собрал книгу повестей и рассказов для местного филиала издательства «Советский писатель». Но первоначально рукопись предстояло обсудить на семинаре прозы в Доме писателей и получить благожелательную рекомендацию руководителя Евгения Кутузова. А что решат в издательстве… Об этом даже думать не хотелось. Другое дело Москва. Историй о том, как в Москве делались карьеры, ходило множество. Тогдашний мой приятель, прозаик с трудовой биографией Валерий С., Москву нахваливал особенно. Поскольку он уже выпустил две книги и вступил в Союз писателей, то я ему невольно верил.
– Вступить в Союз – это все равно что стать полковником, – утверждал Валера. – Даже больше! И тебе надо со мной в столицу ездить. Главное, оказаться в нужное время и в нужном месте!
Попробую воссоздать один из сюжетов 1984 года. Мой товарищ достал номер рижской газеты, которая в те годы единственная в стране публиковала брачные объявления. Валера С. отправлялся в белокаменную, звонил женщинам из объявлений, проживавшим в столице, и назначал им встречи в Доме писателей, что неподалеку от Нового Арбата, предполагая пустить пыль в глаза, покорить не только сердце, но и открыть таким образом в столице корреспондентский пункт. Чтобы можно было останавливаться с любовными утехами и делать пресловутую литературную карьеру. У меня же в столице знакомых практически не имелось. Однажды мы поехали вместе. Целый день я где-то болтался, а вечером прибыл в Дом литераторов. Помню промозглый вечер посредине зимы. Валера провел меня в здание, поскольку имел заветный билет члена Союза писателей. В советском смысле приятель карьеру уже сделал. Но ему хотелось больше, чем могла предложить скудная литературная жизнь в Ленинграде. Когда я прибыл в писательский особняк, Валера встречался с предпоследней невестой по объявлениям. Поздоровавшись, я сел за соседний от разговора столик, но мне было все слышно. Встреча происходила в кофейно-бутербродном зале, стены которого оказались расписанными всякой глупостью – знаменитости шутили, чирикали шутки на стенах, и их нетрезвую муть обводили затем масляными красками.
– Должна признаться – в моей картотеке два офицера ракетных войск, невропатолог, выдающийся сталевар, еврей и председатель леспромхоза, – донеслось до меня заявление невесты.
Валера ожидал повстречать одинокую и задолбанную собственными комплексами особу, а нарвался на деловую вдову в собственном и чужом соку.
– Я должна задать вам несколько вопросов. Сколько вам лет?
Валера ответил правду.
– Сколько у вас было жен и есть детей?
Валера ответил неправду.
– Вы пьете?
Валера ответил неправду.
Мадам достала анкету, передала моему приятелю и попросила:
– Заполните, пожалуйста, и подпишите. Я проведу анализ полученных данных и сообщу вам результат. А мне еще ехать в другой конец города.
Когда невеста удалилась, мы, подсчитав наличность, решили перейти в зал более высокого ресторанного разряда. Зал был белый. Под белыми стенами столы белели свежими скатертями, салфетками, приборами и водкой в рюмках. Многие ели, пили и курили в белых рубашках. Белые спирали дыма сворачивались в галактики. Но в зале оказалось много и красных… раков. Я никогда не ел раков, и никогда раков не ели при мне!..
Подошел официант.
– В зале обслуживаются только писатели, – произнес он, глядя поверх наших голов.
Валера покраснел, ткнулся рукой во внутренний карман пиджака и достал красное удостоверение с Лениным.
– Силь ву пле, – одобрил официант, оттаивая лицом.
Что-то мы заказали скромное. Не помню что. Но точно – не раков.
– Ты не понимаешь, как это трудно, как трудно пробиться, – стал жаловаться на жизнь приятель. – Вот, вроде, пробился, все, баста! Но нет, опять дебри вокруг какие-то человеконенавистнические и дети, дети; детей столько, что чувствуешь себя туркменом… Нет, надо накупить презервативов и валить в столицу…
За столом напротив сидели толстые поэты – горный классик Расул Гамзатов и классик равнинный Григорий Поженян. Перед ними громоздились красные груды отломанных клешней, напоминавшие картину Верещагина «Апофеоз войны». Толстых классиков, замерев от свалившегося на нее счастья, слушала румяная девица с косой. Классики устало петушились. Девице принесли блюдо с мороженым – небольшую кремлевскую башенку с мармеладной звездой килограмма на полтора. Девица съела звезду, шпиль, зубцы и стены, не глядя на пломбир, счастливо внимая…
Прозаик Валера говорил мне:
– Скоро придет другая невеста, но я потерял ориентиры. Мне важнее задружиться с нужными ребятами, редакторами прозы из издательства «Рабочая мысль». И они скоро подвалят. Мне надо их накачать.
В белую залу с шумом вошел коренастый человек третьей молодости и с недельной щетиной на вяловатом подбородке. Это оказался Юлиан Семенов, автор нашумевших политических триллеров типа «Семнадцать мгновений весны». Он был облачен в походную форму американских пехотинцев и высокие ботинки на шнуровке, у которых по-клоунски загибались носы. С ним рядом была ослепительная женщина – лицо, зубы, видные половины грудей, платье, драгоценные камни и меховая накидка.
«Воин» выкрикнул классикам приветствие:
– Ха, черти!
И помахал им рукой, в которой алел рак.
А мы с Валерой доели, рассчитались и пошли обратно в более демократическое кафе.
Валера отправился за невестой и редакторами прозы, а я занял место возле колонны. Людей прибыло. Меня привлекла бытовая, чисто столичная сцена. В углу над пустой рюмкой, замотавшись шарфом, как паук паутиной, сидел всклокоченный мужчина без возраста, но с мертвыми глазами на дне высыхающих глазниц. Ему вежливо козырнул появившийся вдруг сержант милиции и так же вежливо стал заламывать руку, поднимая из-за стола. Почти в обнимку они вышли из зала. Никто из посетителей буфета не высказал ни возмущения, ни одобрения, ни каких-либо иных чувств. Лишь несколько человек раскланялись с выводимым, а он им по-царски махнул свободной рукой.
Я было собрался поразмышлять об увиденном, но тут появился Валера с невестой и уже поддатыми работниками издательства. В невесте оказалось метра два роста, на лице ее холодно переливались голубые глаза, а само лицо слагалось из частей, в общем-то, правильной формы… Ах, что же я кручу, как декадент! Лицо было красиво, и тело пластично передвигалось на длинных ногах…
«Зачем только ей услуги брачных объявлений?» – подумалось сразу.
От редакторов же издательства пахло тормозной жидкостью. Они стали меня целовать в губы и приговаривать:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});