Роберт Фалкон Скотт - Дневники полярного капитана

Я распределил лошадей, чтобы тренировать их. Кроме Антона и Оутса, лошадей получат Боуэрс, Черри-Гаррард, Хупер, Клиссольд, квартирмейстер Эванс и Крин. Мне пришлось предупредить, что поведут они, возможно, не тех лошадей, которых получили сейчас.

Уилсон усердно рисует.

Вторник, 25 апреля.

Весь день вчера и всю ночь было сравнительно тихо; и сегодня лишь легко поддувает с юга. Температура, сначала сравнительно высокая: –5° [–21°C], постепенно упала до –13° [–25°C], вследствие чего пролив наконец подернулся льдом, и можно надеяться, что наши товарищи скоро вернутся к нам с мыса Хижины. Только бы еще три дня не было метели. Не думаю, чтобы Мирз поторопился.

Здесь, к огорчению Понтинга, не было таких красивых закатов, какими мы любовались на мысе Хижины, – вероятно, вследствие постоянных густых туманов (морозного дыма). Со времени нашего возвращения, в особенности вчера и сегодня, небо и море в послеполуденные часы представляли картину поразительной красоты.

Понтинг сделал несколько цветных снимков, но не особенно удачно; негативы все в пятнах. Уилсон не выпускает из рук карандашей и кистей.

Аткинсон распаковывает и собирает свои стерилизаторы и инкубаторы. Райт возится с электрическими приборами. Эванс делает съемку мыса и его окрестностей. Оутс переделывает конюшню, устраивает более просторные стойла и т. д. Черри-Гаррард строит каменный домик для набивки чучел и придумывает, как лучше устроить зимнее убежище на мысе Крозье. Дэбенхэм и Тэйлор пользуются последними светлыми часами, чтобы исследовать топографию полуострова. Одним словом, все необыкновенно заняты.

У меня сложилось впечатление, что здесь зимние прогулки окажутся менее интересными, нежели на мысе Хижины, но я быстро меняю свое мнение; будет меньше лазания по горам, но есть много интересного по всем направлениям. Сегодня я обходил Северную бухту, осматривал громадные массы скал на старых моренах ледника Барни и прошел далее, под исполинскими голубыми ледяными утесами самого ледника. Световые эффекты заката, глубокие тени, черные островки и белые ледяные горы – все это вместе составляло одно удивительно красивое целое.

Симпсон и Боуэрс выпустили шар на двойной нити с подвешенным инструментом. Отпустили около трех миль и задержали; вскоре после того инструмент отделился от шара. Он сначала летел в северном направлении, под легким южным ветром; поднявшись на 300–400 футов, он повернул к югу, но летел не быстро; когда было выпущено около двух миль нити, он как будто опять полетел к северу или поднимался прямо вверх.

После обеда Симпсон и Боуэрс отправились за своим сокровищем, но где-то к югу от так называемого Неприступного острова нашли порванную нить, а света было слишком мало для того, чтобы продолжать поиски.

Обрушились стенки кухонного очага. Замазали их цементом, но я не уверен, что это поможет.

Среда, 26 апреля.

Сегодня тихо. Обошел мыс Эванс. Видел очень красивые «кружева» от брызг.

Четверг, 27 апреля.

Четвертый день подряд без ветра, но пасмурно. Днем выпал легкий снег; теперь, вечером, ветер с севера. Температура около –5° [–21°C], и лед должен быстро добрать толщины…

Обошел айсберги поблизости мыса Эванс; очень красивы, в особенности один, словно пробитый огромной аркой. Интересно будет зимой полазить по этим чудовищам.

Сегодня по просьбе людей я составил программу зимнего курса лекций; будет чрезвычайно интересно вести беседы по стольким различным предметам со знатоками. Ведь мы представляем необычайный подбор разнообразнейших талантов и призваний. Трудно вообразить общество из людей, представляющих такое разнообразие пережитого. Оказывается, что в одном доме бок о бок живут люди, перебывавшие во всех странах и климатических областях мира. Какая пестрота знаний!

Пятница, 28 апреля.

Еще один сравнительно тихий день. –12° [–24°C]. Ясно.

Сходил в ледяные пещеры. Они поистине удивительны. Понтинг снял несколько фотографий с продолжительной экспозицией, и Райт набрал несколько чудесных ледяных кристаллов.

Море, кажется, замерло окончательно.

Если новая пурга не уничтожит лед в проливе, то можно подвести следующий итог этому сезону.

Бухты замерзли 25 марта.

Пролив замерз 22 апреля.

Пролив вскрылся 29 апреля.

Пролив вновь замерз 30 апреля.

Позднее. Данные о замерзании моря у мыса Хижины.

Ночь с 24 на 25 апреля. В середине дня 25-го формирующийся лед вскрылся, образуя каналы.

26 апреля. Лед сошел полностью; пролив, видимо, открылся.

27 апреля. Пролив, видимо, замерз.

Рано утром 28 апреля. Лед по всей поверхности пролива.

29 апреля. Весь лед сошел.

30 апреля. Замерзает.

4 мая. Открылась промоина вдоль берега до Касл-Рока, шириной в 300–400 ярдов.

При хорошей погоде экспедиция сможет выйти 11 мая.

Сегодня над горой Эребус разыгралось такое удивительное сияние, какое я редко видел.

Суббота, 29 апреля.

С Уилсоном посетил Неприступный остров. Высота его – 540 футов. Крутой подъем на вершину, по осыпающемуся песку и камням. Сверху – отличный вид на нашу стоянку с окрестностями и на лед в проливе.

Спустившись с горы, мы полазили по прибрежному льду и нашли его сильно поломанным с южной стороны; брызги от морских волн достигали большой высоты.

Любопытно, что самые громадные волны все идут с юга и что с этой стороны всего больше требуется защита.

Ледяные глыбы с северной стороны странно изрыты, и на снежных сугробах мы заметили интересные грязные полосы. На острове довольно много снега, но к вечеру его, должно быть, уже не будет, потому что мы с вершины увидели приближающуюся с юга бурю. Сначала исчез Блэфф, затем мы видели, как буря обрушилась на Черный остров, затем на мыс Хижины и Касл-Рок. Она быстро придвигалась и настигла нас на пути домой, с треском ударяясь о высокие скалы, сметая и крутя накопившийся на льду снег.

К ночи шквал стих и небо прояснилось; но я очень боюсь, что лед в проливе снова вскрылся: к западу заметны зловещие черные пятна.

Воскресенье, 30 апреля.

Как я и боялся, утро показало, что молодой лед пострадал от вчерашнего шквала. С высоты Флюгерного холма (66 футов) нам показалось, что пролив за островом не вскрылся. После утренних молитв мы с Уилсоном взобрались на вершину гряды, называемую валом, на 650 футов. С этой высоты можно было рассмотреть, что широкую полосу морского льда целиком вынесло в открытое море, и между нами и мысом Хижины ночью опять легло открытое пространство, так что наши бедные товарищи остаются в прежнем положении.

Одно утешение, что пролив сегодня опять подмерз; но что же будет, если от каждого дуновения море будет так очищаться?