Записки изыскателя - Николай Иванович Кутузов
Но особенное впечатление произвел на нас рассказ о том, как Николай сватался к своей теперешней жене и как пришлось ему бороться за нее со своим соперником — сыном местного богача.
Рассказывал Николай очень несвязно и часто нарушал очевидный порядок событий. Все же несколько вечеров мы с большим интересом слушали его, а он, прихлебывая из кружки горячий чай и немного покачиваясь, монотонно, нараспев говорил.
Эту повесть о большой любви, мужестве и приключениях я постараюсь пересказать так, как она мне запомнилась.
По местному обычаю того времени, при сватанье жених выкупал невесту у ее родителей, то есть платил калым. Размеры выкупа зависели от степени зажиточности родителей невесты, и обыкновенно он состоял из определенного количества шкурок пушнины и голов оленей.
Отец девушки Анчик из соседнего рода, которая приглянулась нашему Николаю, каким-то образом проведал, что за его дочь собирается свататься сын местного кулака Таранбаева. Хотя официально об этом не было еще разговоров, он решил этим воспользоваться и назначил за свою дочь очень большой выкуп.
Николай поведал о своей любви отцу, но последний, пугаясь больших расходов, категорически запретил ему даже думать об Анчик и предложил взять себе в жены какую-нибудь другую девушку.
Николай не смог с этим смириться и тайком от отца сам стал собирать выкуп.
Два года охотился он в лютые якутские морозы, и эти труды дали свои результаты: сотни беличьих и десятки песцовых и лисьих шкурок хранились у Николая в его тайниках.
В это время к Анчик официально посватался сын Таранбаева.
— Не принимай сватов Таранбаевых, — умоляла Анчик отца, — скоро придет Николай и даст тебе все, что ты просишь. Я люблю его и хочу быть его женой!
— Отказать Таранбаевым и родниться с нищими! — кричал на нее отец. — Ты что, хочешь опозорить наш род?
Но девушка стояла на своем. И когда к ним приехали Таранбаевы, она к ним не вышла. Это было неслыханное нарушение воли родителей, и разъяренный отец стал нещадно избивать свою дочь. Он, пожалуй, сломил бы упорство Анчик, но в это время в юрту вошли отец и Николай Чагылгановы.
Так впервые в доме невесты встретились соперники.
Закон гостеприимства заставил отца Анчик прекратить истязание дочери и принимать так неожиданно съехавшихся двух женихов.
В юрте было жарко, накурено и тесно от собравшихся по случаю невиданного еще двойного сватовства гостей. Все чинно сидели и вели разговоры о посторонних вещах, а на другой половине юрты в углу плакала избитая невеста.
И когда беседа подходила к концу, к гостям вышла Анчик и, отвешивая всем поклоны, обратилась к отцу:
— Отец, к нам прибыли женихи, ты хочешь отдать меня замуж, но к свадьбе мне надо вышить свое приданое, а у меня нет бисера. Пусть молодые люди едут в Охотск, и кто первый привезет мне бисер, тот будет моим мужем.
Отец вскочил и, сжимая кулаки, хотел броситься к дочери. Но неодобрительные возгласы гостей, не любивших семью Таранбаевых, заставили его остановиться. В юрте наступила тягостная тишина.
Неловкое молчание прервал старик Таранбаев. Поглаживая реденькую бородку и сверля собравшихся злыми глазами, он заговорил.
— Давно я не слыхал, чтобы дети так разговаривали с родителями. Мы оказали тебе честь, хозяин, и не ожидали встретить у твоей дочери другого жениха. Но если ей нужен бисер, так Таранбаевы не остановятся перед расходами.
После этих слов отцу Анчик ничего не оставалось делать, как дать свое согласие дочери.
О поездке в Охотск Николай с Анчик условились заранее. Николай надеялся, что они с отцом, имея один из лучших табунов почтовых оленей, смогут первыми выполнить это трудное поручение.
Никто из юношей-соперников никогда раньше не ездил в Охотск, но по рассказам бывалых стариков они знали, что до него очень далекий и трудный путь. Надо было не уронить честь семьи, и отец Николая сам вызвался его сопровождать, так как еще в молодости он был с дедом Николая в только что зарождавшемся Охотске и мог показать, как туда ехать.
Таранбаевы, располагая большими деньгами, закупали по всей округе лучших беговых оленей и расставляли подмену их на всем пути.
Сватовство превратилось в состязание. Возникали споры и заключались пари.
К этому времени приехал американец Джонс и, как всегда, остановился у Таранбаевых. Он тоже принял участие в подготовке поездки Таранбаева, в победе которого не сомневался.
Назначен был день отъезда. Когда соперники съехались к юрте Анчик, то всем стало ясно, что победу одержат Таранбаевы. Они выезжали на шести нартах с тридцатью шестью оленями. Пять баз оставляли они по всему пути для замены оленей при возвращении. А Николай с отцом отправлялись только на трех нартах с восемнадцатью оленями, и только две базы они могли устроить на обратном пути.
По условиям соревнования каждый из участников мог выбрать любой маршрут. Задача состояла в том, чтобы привезти бисер именно из Охотска, и в доказательство этого с бисером должно быть привезено письмо от известного богача-якута, жившего там.
Предполагаемый маршрут, известный большинству населения, составлял около тысячи километров в один конец. Значит, гонки могли продолжаться не более двадцати пяти — тридцати дней. Многие старики знали другой путь — через горы. Но зимой пройти по нему считалось очень рискованно. Этот путь почти на триста километров сокращал дорогу.
Отец Николая как раз ездил в Охотск через горы, но это было летом и так давно, что он забыл, где надо сворачивать на перевал.
Со всей округи ко дню начала гонок собрались сородичи. Среди присутствующих находился и Джонс. Он милостиво угостил отъезжающих спиртом и, хлопая младшего Таранбаева по плечу, сказал ему, чтобы в случае нужды он не забывал его совета.
Анчик дала сигнал, и девять нарт с гиканьем, сталкиваясь и обгоняя друг друга, помчались в тайгу.
Николай, сберегая силы оленей, умышленно отстал от соперника и ехал по следу его нарт.
Таранбаев, уверенный в победе, не обращая на это внимания, все гнал и гнал вперед оленей.
Первую ночь ночевали в тайге вместе. С рассветом опять тронулись в путь, и Таранбаев еще быстрее мчался вперед. К обеду он вынужден был пристрелить двух загнанных оленей, на трупы которых наехал Николай, продолжавший двигаться по следу Таранбаева. И когда к вечеру Николай
