Исидор Шток - Премьера

Так неожиданно, чисто комедийным приемом говорит автор о весьма важных вещах.

Через двенадцать лет – только через двенадцать! – появились на сцене «Мирные люди». Написана пьеса была в 1946 году. Поставлена Ленинградским театром комедии под руководством Н. П. Акимова к сорокалетию Октября.

Объединенные в одном отряде Сопротивления флейтист Левшин, заведующий библиотекой Чистяков, священник Державин, студентка Тоня, кузнец Петр, сержант Фомин, девчонка Зоя решают приблизить день освобождения родного города. И приближают…

В «Мирных людях» и «Проклятом кафе» появилось то, чего не было еще у Шкваркина: рассказ об испытании чувств под высоким давлением исторических событий. Каждый день, каждый час в жизни героев стал испытанием. Высокая нота патриотизма, смущение от взятой на себя высокой миссии, удивление собою и своими товарищами, скрытые в человеке неисчерпаемые резервы благородства – вот что одухотворяет эти две во многом несовершенные, но весьма примечательные комедии.

А еще через несколько лет по пути, предсказанному Шкваркиным, пошли веселые, эксцентрические и при этом весьма патриотические кинокомедии типа английской «Мистер Питкин в тылу врага», французской «Бабетта идет на войну», итальянской «Все по домам!».

VIII

«Историческая традиция породила мистическую веру французских крестьян в то, что человек по имени Наполеон возвратит им все утраченные блага. И вот нашелся некто, выдающий себя за этого человека только потому, что – на основании статьи Наполеоновского кодекса: «Розыск отца воспрещается» – он носит имя Наполеона. После двадцатилетнего бродяжничества и целого ряда нелепых приключений сбывается предсказание и человек становится императором французов. Навязчивая идея племянника осуществилась, потому что совпала с навязчивой идеей самого многочисленного класса французского общества» [5].

История превращения этого «НЕКТО», люмпена, картежного шулера и сутенера, сперва в принца Наполеона, а затем в императора Бонапарта III, «короля шутов» в «правлении альфонсов», посвящена последняя пьеса-фарс В. Шкваркина «Принц Наполеон».

Начатая еще до войны, после войны завершенная, комедия «Принц Наполеон» звучит.сегодня современно и своевременно.

С присущим Шкваркину комедийным блеском, но в совсем новом для него жанре политического памфлета, зло и остроумно рассказана история неожиданного возвышения, падения и достижения власти авантюристом Луи Наполеоном.

Кукла в руках политиканов и плутократов, ловкий спекулянт Луи Наполеон, пользуясь политической ситуацией, воцаряется на престоле Франции.

Он обманывает обманщиков, обжуливает жуликов. Цена ему известна. Парламент видел в нем не больше чем клопа. «Но Бонапарт ответил партии порядка, как Агесилай царю Агису: «Я кажусь тебе муравьем, но придет время, когда я буду львом».

Уверен, что наш зритель с удовольствием посмотрит в театре талантливую комедию В. Шкваркина и вспомнит слова Маркса о том, что великие события истории повторяются дважды: первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса. Повторение восемнадцатого брюмера Бонапарта его ничтожным племянником было фарсом. Однако и фарс может многому научить.

Комедия-фарс В. Шкваркина «Принц Наполеон» весела и поучительна. В подобном жанре автор еще не работал. Очевидно, мир, избранный Шкваркиным в данном случае, потребовал такой формы, именно такой, и никакой другой. Значит, писатель чуток к голосам своих героев. Значит, писатель в каждой своей новой вещи старается найти новое для себя, неизведанное. Первая его пьеса посвящена истории. Последняя тоже. Но какая разница между ними! Как усовершенствовалось мастерство драматурга. Какое изящество обрело его перо. Нигде не фальсифицируя истории, не считая, что «история – это современность, опрокинутая в прошлое», и нигде вольно с ней не обращаясь, он находит то, что неразрывно связывает историю с сегодняшним днем.

В 1950 году Шкваркин перевел, обработал и создал новую сценическую редакцию комедии осетинского драматурга Токаева «Женихи».

Это была его последняя работа.

Через несколько лет на телевидении режиссер А. Белинский осуществил постановку «Принца Наполеона».

Но автор уже ее не видел.

Он еще жил, но уже ничего не видел, ничего не читал, почти не выходил из комнаты. Более десяти лет он был болен тяжелой мозговой болезнью.

Ничто и никто не мог ему помочь…

Он молчал. Дни, месяцы, годы. Молчал.

Мы не любим грустных финалов в наших пьесах. Особенно в комедиях. Но они ведь бывают в жизни.

Очень горько, что в списке действующих комедиографов, в списке, который возглавляла фамилия Шкваркина, нет больше этой фамилии.

Но все равно она есть.

Обнимавший необъятное

Он начинает репетировать, делая замечания актерам сразу же, как только входит через заднюю дверь в зрительный зал в партере. Совершенно ясно из его вопросов, что он не знает точно, какую пьесу репетируют, какая сцена и что будет после и что было до этого. Но он сразу обрушивает поток советов, упреков и приказаний.

И дальше, не дождавшись, пока актер выполнит все это, сам взбегает на сцену и играет роль. Показывает. Импровизирует. И сразу репетиция из нудной жвачки и серятины превращается в праздник.

– Больше света! – приказывает он. – Включить выносные прожектора. Оркестр ушел? Тогда включить пленку!

Рядом с ним оказывается завмузыкой Илья Меерович. Он сразу понимает, что нужно мастеру.

– Почему на такой плоскости идет эта сцена? Снизу? Вы где-то карабкаетесь. Матвеич! Лестницу диагональную! И станок поднять. Осветить. Музыка! Что это? Ноктюрн Шопена? Очень хорошо. Начали!

Боже мой, неужели это та же пьеса, те же актеры, та же сцена?! Возможны же чудеса в таком старом, дырявом решете, как это театральное восьмидесятилетнее здание.

И теперь, если даже отпадет нужда в ноктюрне Шопена и в бегающем луче выносного прожектора, и не надо будет взбегать по диагональной лестнице под самый арлекин сцены, и можно будет играть на гладком полу, – все равно к старому возврата нет. Будет так, как показал мастер. Здесь будут и искусство, и жизнь, и божество, и вдохновенье…

Как же на самом деле все происходило? Он сидит у себя в кабинете на втором этаже. Знает, что пьеса не очень нравится актерам. Сперва нравилась, а как стали репетировать, разочаровались. Ведь актеров до того, как они начинают репетировать, можно убедить в чем угодно. Но уж после того, как они убедились в том, что пьеса плоска, бесчеловечна, фальшива в своей основе, их трудно заставить работать.

Он заходит в зрительный зал на балкон. Оттуда его никто не замечает. Пятнадцать минут слушает пререкания актеров и режиссера. Видит, что репетиция переродилась. Вместо пользы приносит вред. Непоправимый. А через две недели премьера. По городу висят анонсы. Строят декорации… Да и пьеса, разве она уж так плоха? Нет, в ней есть прекрасные сцены… И замысел ее благороден. Нужно исправлять положение. И вот тут он и появляется в задней двери партера.