Моя Америка - Шерман Адамс
Ради денег на бензин мы подвозили многих голосовавших на дороге: военных и молодежь, но в основном потерявших место фабричных рабочих.
Преодолев нескончаемые прерии, мы с грохотом вкатились в Чикаго и остановились перед домом моего отца, когда стрелка бензинового счетчика показывала на нуль. В результате спада «Ю. С. стил» выкинула за ворота многих рабочих, и отец оказался среди них. Он все еще сердился на меня, но все же нашел пару долларов и несколько банок консервов, которые мы забрали с собой.
Господи, какое отвращение я питаю к расизму! Когда мы подъехали к нашему дому в Хартфорде, мне очень хотелось пригласить этого доброго парня в дом, чтобы он познакомился с моей семьей. Но я увидел в окне болезненное лицо матери и знал, что в глубине сердца она ненавидела и боялась всех белых. Я вбежал наверх, взял десять долларов у Одессы, снова спустился к машине, пожал руку моему водителю и отдал ему десятидолларовую бумажку. Мне было не по себе: ведь я должен был угостить его хотя бы чашкой кофе за то, что он провез меня почти через весь континент. Но и тут расизм встал на моем пути.
Я застал свою семью расколотой на религиозной почве. Немлон принял активное участие в движении «черных мусульман», а мама и тетка по-прежнему были баптистками старой школы и оставались ими до самой смерти. Думаю, что раскол такого рода не был чем-то необычным в черных семьях пятидесятых годов. Немлон и мой отец никогда особенно не любили ходить в церковь, но теперь они стали обвинять черных священников в том, что те были мошенниками и обманщиками.
В довершение всего дела в бакалейном магазинчике Немлона пошли из рук вон плохо из-за низкой конъюнктуры. Чтобы свести концы с концами, Немлону приходилось работать в двух местах. Однажды с визитом к нему пришли два белых агента ФБР. Они предложили Немлону большое вознаграждение за то, чтобы он оставался в рядах «черных мусульман» и передавал ФБР информацию об их деятельности. Ему угрожали тем, что в случае отказа от сотрудничества с ФБР он может потерять работу. Немлон терпеливо выслушал предложение, а потом выставил агентов за дверь.
Я попробовал получить работу через биржу труда, но это было так же невозможно, как и в Калифорнии. Пришлось возобновить тренировки в зале «Чартер Оук», продолжая обучение в школе ветеранов.
Мне предстояло выступить в матче против Эби Дэвиса, черного
парня из Алабамы. Его руки были так велики, что пришлось сшить на заказ специальные перчатки. Мы провели с ним не один, а четыре захватывающих матча.
Первый проходил на маленькой арене на задворках, где обычно устраивали концерты рок-н-ролла. Приближалось время начала нашего матча, и арена была заполнена до потолочных балок. Не столько, конечно, из-за нас, сколько в ожидании основного матча вечера — между Оливером Вильсоном и Харольдом Джонсоном. Джонсон был настоящей «звездой» и первым претендентом на титул чемпиона мира в полутяжелом весе, принадлежавший Арчи Муру. Но старый Арчи всячески избегал встречи с ним.
Эби и я стояли в свете прожекторов и думали о том, что должны показать себя особенно жесткими в этот вечер и попытаться за 40 долларов выбить дух друг из друга. Прозвучал гонг, и Эби бросился на меня с такой злостью, будто я украл у него бумажник. Он наносил длинные сильные удары по моим рукам, в то время как я пытался уйти от его опасной правой. Крюк левой угодил в руку, и я почувствовал, как она немеет. Сразу после этого он провел удар правой в лоб, и если бы он пришелся немного ниже, мое лицо превратилось бы в кетчуп, а судья мог считать хоть до тысячи.
Во втором раунде Эби попал в подбородок, и я услышал, как публика взревела от удовольствия. Мне показалось, будто я медленно погружаюсь в глубокую воду, но, к счастью, прозвучал гонг, и я смог немного прийти в себя. Остаток матча прошел в довольно равной борьбе, а в последнем раунде мы снова дубасили друг друга как сумасшедшие в последней отчаянной попытке выиграть матч.
Прозвучал гонг, зрители вскочили на скамейки и приветствовали нас. Эби и я стояли обнявшись и в ответ махали публике руками на том самом месте, где только что пытались прикончить друг друга.
Судья поднял наши руки в знак того, что матч закончился вничью, и публика была вне себя от радости.
В перерыве все бросились в бар, чтобы выпить пива. Некоторые угощали и меня, желали удачи в будущем и говорили, что я провел хороший бой. Когда раздался звонок на основной матч, все бросились на свои места.
Боксеры вышли на ринг, прозвучал национальный гимн Америки, все встали и прокричали «ура» Харольду Джонсону, отделенному от титула чемпиона всего лишь несколькими месяцами, и Оливеру Вильсону, строительному рабочему и игроку в кости. Они должны были биться 10 раундов за 300 долларов каждый.
Для Харольда это была мелочь на кофе, поскольку он обычно получал от 50 до 100 тысяч долларов за бой. Но ему, как и другим выдающимся боксерам, требовались постоянные тренировочные бои, чтобы поддерживать свою форму. Для Оливера этот поединок предоставлял великолепный шанс. Он только что нокаутировал Чарли Наркуса, девятого в мире в табели о рангах в тяжелом весе, и если бы он смог хорошо проявить себя этим вечером, мир профессионального бокса был бы открыт для него. В противном случае ему пришлось бы продолжать участвовать в любительских матчах за гроши и играть в кости.
Все закончилось в течение считанных минут, причем Джонсон не успел даже устать. Сказался его класс. Руки Джонсона работали, как поршни. Несколько молниеносных ударов отбросили голову Оливера назад, а страшный крюк слева в подбородок завершил дело. Оливер
упал навзничь с распростертыми руками, а когда рефери начал счет, встал на колени, будто читая про себя молитву.
Я провел еще два матча с Эби, прежде чем посчитал себя готовым для Нью-Йорка. С помощью тренировок сбавил вес до безупречных 92 килограммов и никогда не был в таком хорошем физическом состоянии, как тогда. В первом матче Эби так и не удалось достать меня перчатками, а я провел несколько ударов по корпусу и быстрый короткий удар в челюсть. Мое преимущество было явным.
И вообще та зима была сезоном моих больших удач в боксе. Эби тоже прогрессировал. Он победил в любительском первенстве в тяжелом
