Константин Ривкин - Ходорковский, Лебедев, далее везде. Записки адвоката о «деле ЮКОСа» и не только о нем

Бывает, что беседы протекают и следующим образом: «Козловский постоянно ходил по комнате, то приближаясь ко мне, то отдаляясь, при этом резко жестикулируя руками, он говорил, что все равно я подпишу нужные ему показания, потому что и не таких, как я, обламывали. Я не выдержал и сказал ему, что при первой возможности расскажу обо всем через своего адвоката журналистам. Тут Козловский буквально взбесился и закричал, что я неблагодарная скотина, не понимающая хорошего отношения. Неожиданно я получил сильный удар в лицо, было ощущение яркой вспышки перед глазами, после чего мое восприятие действительности стало расплывчатым, я потерял сознание, что происходило со мной дальше, я не знаю. Вследствие тяжелейших травм головного мозга мне очень сложно восстанавливать обстоятельства избиения и пыток». Это только небольшой фрагмент заявления о преступлении, составленного уже упоминавшимся Вальдесом-Гарсией[55] и озвученного на заседании Хамовнического суда в апреле 2009 года.

Впрочем, порой удается проводить «беседы» и без рукоприкладства, хотя противозаконность и цинизм действий инициаторов не вызывают ни малейших сомнений. Выступая в Верховном суде РФ, Василий Алексанян поведал членам судебной коллегии, что 28 декабря 2006 года его под предлогом ознакомления с какими-то материалами вывезли в здание Генпрокуратуры. Там следователь Салават Каримов, оставшись наедине с Алексаняном, предложил тому сделку: «Руководство Генеральной прокуратуры понимает, что вам необходимо лечиться, может быть, даже не в России, у вас тяжелая ситуация… Нам необходимы ваши показания, потому что мы не можем подтвердить те обвинения, которые мы выдвигаем против Ходорковского и Лебедева. Если вы дадите показания, устраивающие следствие, то мы вас выпустим».

Надо ли говорить, что во всех приведенных случаях защитники не были допущены к таким беседам конечно же «по тактическим соображениям».

Не менее парадоксально, что такого рода теоретики, ничуть не смущаясь, подводят лженаучную и абсолютно нелегитимную базу под проведение оперативных мероприятий в отношении участников судебных разбирательств, не делая исключений и для защитников, права которых, как было показано выше, охраняются федеральным законом.

Государственные обвинители на одном из судебных процессов, рассматривавшихся в мае 2011 года в Астраханском областном суде, дошли до того, что прикрепили скотчем звукозаписывающие устройства под сиденьями 14 адвокатов. Защитники совершенно обоснованно сочли, что в отношении них незаконно проводились оперативно-розыскные мероприятия, и по этому поводу региональная адвокатская палата в установленном порядке обратилась с требованием о возбуждении уголовного дела. Ответ последовал из прокуратуры Астраханской области, и суть его сводилась к следующему. Вопрос об использовании государственными обвинителями звукозаписывающих устройств был решен судом положительно, о чем участников процесса поставили в известность. А размещение устройств ближе к месту расположения подсудимых осуществлено в связи с началом допроса с целью улучшения качества записи. При этом прокуратура сослалась еще и на то, что уголовно-процессуальным законом порядок и место установки звукозаписывающих устройств не регламентированы. Естественно поэтому, что при таком подходе в возбуждении уголовного дела было отказано. Но все же руководство надзорной структуры снизошло и пожурило своего сотрудника за «не вполне корректную тактику» поведения, поскольку средства аудиозаписи были установлены без ведома и согласия адвокатов и их доверителей[56].

О каком же равенстве сторон и реальной состязательности в суде можно говорить в подобных ситуациях? Тогда следует и адвокатам предоставить право с привлечением сотрудников частных детективных предприятий проводить оперативно-розыскные мероприятия. А вдруг гособвинитель или следователь задумают фальсифицировать доказательства или незаконно воздействовать на свидетеля? Говорят, что иногда такое бывает. И если уж зашла речь о соблюдении принципа равенства, пусть тогда оперативный сотрудник контролирует электронную переписку защитника, а тот будет читать распечатки телефонных переговоров следователя с прокурором!

В рассматриваемом контексте трудно удержаться, чтобы не ознакомить читателей с некоторыми разделами официальных «Рекомендаций по обеспечению адвокатской тайны и гарантий независимости адвоката при осуществлении адвокатами профессиональной деятельности», утвержденных решением Совета Федеральной палаты адвокатов РФ от 30 ноября 2009 года. Документ в качестве одного из приложений содержит «Рекомендуемые практические меры по защите информации, составляющей предмет адвокатской тайны»: общаться с доверителем в помещениях, позволяющих сохранять конфиденциальность; в телефонных разговорах с доверителем не касаться вопросов, в которые не должны быть посвящены посторонние. В случае необходимости для защиты от прослушивания использовать разные SIM-карты или телефонные аппараты; при обсуждении особо важных дел выключать сотовый телефон и вынимать из него батарею питания. Уничтожать документы и информацию, в хранении которых нет необходимости (удалять файлы из компьютера, в том числе и из «корзины», уничтожать бумаги в специальном устройстве). Для защиты информации, содержащейся в компьютере адвоката, установить периодически изменяемые пароли и систематически тестировать компьютер на предмет выявления попыток незаконного проникновения. Особое внимание уделить локальной сети, а также получению и отправке информации через Интернет, то есть контролю за безопасностью электронной почты. Наиболее важную информацию хранить на сервере в зашифрованном виде. Принять меры к тому, чтобы исключить возможность доступа к содержимому компьютеров, на которых работают адвокаты, всех остальных лиц, при этом защита информации может быть обеспечена путем специальных шифровальных программ, например PGP.

Задумаемся на минуту над тем, что приведенные выше рекомендации и советы, более походящие на инструктаж разведчика, отправляемого в тыл коварного и опасного врага, даются профессиональным защитникам, конституционная значимость деятельности которых не вызывает никаких сомнений!

2005 года на заседание Высшей квалификационной коллегии судей РФ в качестве аргументов против рекомендации двух претендентов на должность заместителя председателя Арбитражного суда Костромской области. В итоге Г. была лишена статуса судьи.

О самых разных вариантах оперативного сопровождения судебных процессов можно судить по признаниям Юлии Сазоновой, экс-судьи, ранее работавшей секретарем в Мосгорсуде. Она рассказала, что во время рассмотрения кассационных жалоб стороны защиты по первому делу М. Ходорковского и П. Лебедева «во время слушаний были предприняты серьезные меры безопасности, была заглушена полностью мобильная связь, там постоянно работали сотрудники всяких спецслужб». Не менее любопытно и такое откровение: «“руководство” следило за ходом процесса через какую-то внутреннюю камеру. У меня на столе стоял телефон, который звонил не звуком, а лампочкой. И у меня была задача: если “руководство” понимает, что процесс идет как-то не так, то связь была через меня вот по этому телефону» («Большой город», май 2012 г.).