Жизнь в цвете хаки. Анна и Федор - Ана Ховская
Как-то в поселок привезли фильм «Щит и меч». Мальчишки так загорелись чувством гордости за советских разведчиков. Степан рисовал (он рисовал с самого детства картины, три из них висели в доме: мать гордилась его талантом) немецкие фуражки с кокардами, мастерил деревянные мечи, автоматы, раздавал пацанам, все играли в войнушки, и девчата с ними тоже. Детвора жила весело. Анна радовалась, что их пока не коснулось разочарование в жизни, какое испытала она.
Она всегда ходила с удовольствием на родительские собрания, на которых хвалили всех ее детей, кроме Светы, обходя неудобные вопросы матери о причине такого отношения к младшей дочери. Мать радовалась успехам детворы, огорчалась неудачам. К удовольствию своему узнала, что старшая дочь – певунья, как ее прозвали в школе: вместе с учительницей математики, строгой Прасковьей Ивановной (которую когда-то Шура обвинила в смерти Толи, своего сына), Лена выступала на школьной сцене с песнями на два голоса, была в составе спортивной команды школы.
Чего только не пережила Анна за свою жизнь. В ее памяти многое осталось и печальным, и смешным.
Был случай, когда она стирала занавески, снятые с окна, не заметив в ней воткнутую иголку без нитки. Кто воткнул, неизвестно, но нечаянно нажав на иглу, она увидела, что та сломалась, половина вошла в руку повыше ладони. В районной хирургии, куда ее привезли, попытались разрезать ладонь, предполагая, что игла могла пройти именно туда. Но ничего не нашли, оставили Анну под наблюдением, пока не выяснилось, что игла прошла вверх по руке на пять сантиметров. Иглу извлекли, но порезанная ладонь потом всю оставшуюся жизнь побаливала, мешала работать.
Однажды Таня со Светой играли в палисаднике у колодца, где была сложена заготовленная солома. Они решили понарошку приготовить кушать, зажгли небольшой ворох, а огонь перекинулся на всю копну. Заполыхало так, что девочки испугались и кинулись прятаться под основание сарая (а тот же был деревянным, только сверху обмазан глиной: если бы полыхнул, то и дети сгорели бы).
Анна растерялась, не открыв ворота на улицу, закричала о пожаре. Соседский парень услышал крики, перепрыгнул через ворота, схватил висевшую на проволоке какую-то сушившуюся одежду, стал бить по огню, стараясь погасить пламя. Анна подбежала с ведром воды – едва погасили. Только потом выяснилось, что девчонки лежали под сараем. Осознав, что могло бы произойти, если бы не удалось справиться с бедой, мать даже заболела.
Самый младший сын – Вова – в возрасте шести лет решил, что можно с попутными машинами покататься от одного города до другого и увидеть много чего интересного: уехал так с кем-то из проезжавших по тракту незнакомых шоферов, не сказав никому ни слова. Его не было неделю, а родители сбились с ног, заявив в милицию о пропаже мальчика, обыскали все вокруг поселки. Федор поднял всех своих знакомых на поиски, но все напрасно – сына никто не видел.
Уже не оставалось никакой надежды на то, что он жив-здоров, когда мальчишка явился домой, взахлеб рассказывая о своих приключениях, как его неизвестные люди катали, кормили, оставляли ночевать в машине с собой (сейчас таких шоферов называют дальнобойщиками). Естественно, родители едва с ума не сошли, представляя все, что только можно. Его не наказали за самовольную отлучку, а зря: в дальнейшем он взял себе на заметку, что многое ему будет сходить с рук…
Так и было…
***
В совхозный клуб после завершения строительства и отделки привезли электрогитары, ударные инструменты. А Степан сам изготавливал такие гитары и выступал с ними в самодеятельности. Но когда появилась возможность играть на настоящих инструментах, это было здорово.
Несколько дней шли репетиции, готовились к празднику, как вдруг, придя в очередной день после работы на прогон программы, обнаружили, что дверь клуба взломана и гитары исчезли. Обвинили в этом Степана, как самого заядлого меломана. Его арестовали, перед этим сделав обыск дома. Допрашивая в районном отделении милиции, били по почкам, по пальцам, пытаясь выбить признания в воровстве. Степан мочился кровью, Федор и не подумал защитить сына, злорадствуя, даже свидания не попросил, пока Анна сама не поехала к прокурору искать правды. Что она там говорила, как старалась помочь сыну, неизвестно, но парня отпустили. Он с месяц пролежал дома, почти не вставая с постели. Мать ухаживала за ним, как за малым ребенком, плача от потрясения. С тех пор она знала, что от «ментов» никакой защиты ждать не придется. Гитары так и не нашли, видимо, и не искали… Степан же с тех пор не притронулся к музыкальным инструментам, как ни уговаривали его в клубе… Как отшибло…
***
Василий, третий погодок в семье, был самым хитрым: нигде не замешан, ни в чем не замечен, никому не прекословил, только исподтишка делал разные пакости. Заманив однажды в горы девчонок – сестру Валю и двоюродную сестру, дочь Клавдии – Лену – он так возомнил себя взрослым, что чуть не изнасиловал Лену. Валентина как могла отбивала его от сестры, обещая все рассказать родителям. На того, как затмение нашло, видно, гормоны играли – наступал пубертатный период, поэтому ничего не боялся, дерзил и наседал на девчат. Только быстрые ноги спасли сестер от варварского нападения.
Анна, узнав от Вали о проделках сына, что это бывало не раз, долго растолковывала ему, что за все придется отвечать перед Богом, который все видит. А Вася же упрекнул ее в слепой вере:
– Отца тоже Бог ваш накажет? Когда?
Мать недоуменно взглянула на него, а он продолжал:
– Он вас, мам, обижал, мы же все видели и знаем, а его никто не наказывает. Так вы неправду говорите?
На что мать проронила в смятении:
– Всему свое время…
***
Лена тоже огорчила Анну, даже очень. Мать всегда с гордостью говорила, что дочь во всем похожа на нее: и статью, и косы у нее такие же. Будучи ученицей младших классов, Лена, увидев один раз, какая короткая стрижка у ее одноклассницы, поняла, что так легко волосы мыть и расчесывать, и решила сама «расправиться» со своими косами.
Когда мать была на работе, она потихоньку взяла большие портняжьи ножницы и отрезала одну косу, а вторую – чуть выше, не рассчитав действия. Только стала расчесываться, вошла Анна, увидела, что произошло, схватила
