Анатолий Воронин - Второй пояс. Откровения советника

Таких набралось с десяток. Их-то я и проштудировал вместе с Амануллой. Ничего особенного или сверхсрочного в этих сообщениях не было, а стало быть ехать сегодня с докладом на ЦБУ не имело никакого смысла. Попрощавшись с Амануллой, я побрел обратно в царандой. Рабочий день советников закончился. Собрал всех своих мужиков, сели в «таблетку» да и поехали в Компайн.

Не идет сегодня что-то работа. То ли погода начинает меняться не в лучшую сторону и заранее начинает давить на психику, то ли какое-то нехорошее предчувствие никак не дает сосредоточиться.

Но что-то было не то и не так.

Говорят же, что собаки заранее чувствуют землетрясение. Наверно, и мы, все находящиеся здесь, в Афгане, превратились в таких вот собак, с обостренным чувством к приближающейся опасности. Вот и на этот раз интуиция меня не подвела.

Когда въезжали в «Компайн», я сразу понял, что произошло что-то нехорошее.

От ворот было видно, что около виллы, где проживал Витя «Камчатский», стоит толпа людей. Они жестикулировали руками и о чем-то оживленно говорили. Подъехав ближе, мы увидели следующую картину. Царандоевский ГАЗ-24, оборвав ограждение из колючей проволоки, всем кузовом заехал на минное поле, окружавшее «Компайн» со всех четырех сторон. Правое переднее колесо машины наскочило на противопехотную мину, и от взрыва его разорвало в клочья. Взрывной волной оторвало правое крыло, и оно, отлетев, словно лист бумаги, метров на десять в сторону, лежало на пригнувшихся стеблях камыша, в изобилии произроставшего на минном поле.

Витя «Камчатский» сидел в машине на водительском месте. Он делал какие-то непонятные движения руками, по-видимому пытаясь открыть дверцу. При каждом таком его движении стоявшие сзади машины люди начинали кричать:

– Витя, стой! Не открывай дверь! Не выходи, взорвешься!

На каждый такой окрик Виктор оглядывался назад, окидывая всех мутным взглядом, и мыча что-то нечленораздельное.

– Допился, мудак, – констатировал Михалыч.

– Да нет. Не пьяный он, а контуженный, – раздался голос из-за моего плеча.

Я оглянулся, чтобы посмотреть, кто это сказал. Сзади стоял Николай. Тот самый Николай, что вчера сам едва не погиб. От него несло, как из пивной бочки.

– Уж не ты ли его стаканом водки контузил? – съязвил я в ответ. – А может быть, он этой болезнью от тебя заразился?

Николай на всякий случай отошел от меня подальше в сторону и глаголил уже оттуда:

– Мужики! Ну что-то надо делать. Не вечно же Витьку на минном поле сидеть.

Пьяный-пьяный, а соображает.

Стали прикидывать, как лучше это сделать. Советов было много, но путевых почти не было. В одном только все были едины: машина своим ходом назад уже не выберется, и ее придется выдергивать с минного поля при помощи троса, зацепленного за другую машину.

Другая машина была. Это наша «таблетка». И трос в ней тоже имелся. Вот только как можно тащить машину по минному полю, если в ней сидит человек. А ну как машина еще одну или две мины зацепит? Что тогда будет?

Решили поступить следующим образом. Подогнали задом к «Волге» нашу «таблетку», открыли у нее задние двери и положили между машинами две крышки от ящика из-под «градовских» ракет. По этим крышкам один из наших ребят перелез на багажник «Волги». Там он вытащил замок из уплотнительной резинки заднего стекла. Потом через заднюю дверь влез в салон машины, ногами выдавил заднее стекло и уже только после этого вытащил через образовавшееся отверстие самого Витюшу.

Возможно, что при взрыве мины его действительно контузило, поскольку глаза у него разбежались в разные стороны. Но они могли разбежаться и по другой причине. Сколько же он выкушал ее, родимой? И самое главное, с кем? Ложестик Николай, помогавший Виктору ремонтировать машину, был трезв, как стеклышко. Тем не менее я потребовал от него объяснений происшедшего и уже через пару минут знал все.

Машину они привели в порядок буквально за час. Витюша дал контрольный круг по городку, проверяя работу движка. Все было о’кей. Он поставил машину под навес, а сам, прихватив пузырек водяры, пошел к своим соседям-технарям.

Повод для того, чтобы вмазать с мужиками, был еще со вчерашнего дня. Но чисто из этических соображений, пока в доме лежал мертвец, Витюша не отважился навещать их с этим предложением. А сегодня, после того как труп Алексея утром увезли в госпиталь, технари поголовно забухали, и Витюша оказался желанным гостем в этой компании.

Все уже были под изрядным подпитием, когда Витюша вдруг вспомнил, что один из переводчиков должен ему бутылку, и если ее сейчас не забрать, то потом вообще не вернешь. За праздники ничего не останется. А потом жди еще месяц, пока кто-то поедет в Кабул за продуктами.

До виллы переводчиков было всего метров сто пятьдесят, но и это расстояние Витюша не захотел идти пешком. В конце-то концов, для чего он сегодня машину чинил? Форсанув на «Волге», Витюша не рассчитал своих силенок, зашел в крутой вираж и оказался на минном поле.

От смерти его спасла радиостанция «Пальма», пульт управления которой располагался между передними сиденьями. При взрыве мины один большой осколок от нее пробил днище машины и врезался в этот самый пульт, основательно его разворотив. Если бы его не было, осколок наверняка пропорол бы Витюше печень, не оставив никаких шансов на жизнь.

Витюшу отвели домой, где уложили в кровать, оставив около него в качестве сиделки-наблюдателя нашего ложестика Николая. Потом начали выдергивать с минного поля «Волгу».

Правильно сделали, что вытащили из машины Витюшу. «Волга» поймала еще одну мину, теперь уже другим колесом. Крандец машине. Скорее всего, она восстановлению подлежать уже не будет. Да и где взять на нее столько запчастей. Весь передок был раздолбан до такой степени, что представлял собой груду искореженного металла. Да и движку изрядно досталось. Все масло из картера вытекло наружу. То-то будет радоваться Денисов, когда вернется из отпуска. Ведь машина эта была именно за ним закреплена.

В любом случае скрыть факт ЧП нам не удалось бы. Не мы сами, так царандоевцы настучали бы по своим каналам в Кабул. А это еще хуже.

Этим же вечером сочинил шифровку по факту происшествия. О том, что Витюша был «под шофе», ничего не написал. Не хотелось ломать мужику всю дальнейшую судьбу. Напиши я все, как было на самом деле, его наверняка погнали бы из Афгана. И не только из Афгана. А потом еще долго на всех нас катили бы бочку. Стоит только один раз попасть в черный список – до конца командировки не отмоешься от прилипшей грязи. А в чем остальные-то мужики виноваты?

На следующий день «по горячим следам» провели партсобрание, на котором «вежливо» указали Витюше на факт допущенного им небрежного отношения к казенному имуществу.