Нестор Котляревский - Михаил Юрьевич Лермонтов. Личность поэта и его произведения

И, может быть, я завтра умру!.. и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я в самом деле… Одни скажут: он был добрый малый, другие – мерзавец!.. И то и другое будет ложно. После этого стоит ли труда жить? а все живешь – из любопытства; ожидаешь чего-то нового… Смешно и досадно!»

В этом признании готовящегося к смерти человека больше искренности, чем в предыдущем. Здесь сам Печорин, не взваливая вины на других, принимает всю ответственность на себя и, не отрицая в себе присутствия благородных стремлений и чувств, подчеркивает их бесполезность и бессилие. Загадочный характер такого «сильного бессилия» и такой «инертной энергии» Печорин объясняет пустотой своих стремлений и страстностью своих чувств, направленных в дурную сторону.

Но, указывая верно причину и источники своей болезни, герой не задает себе однако вопроса: излечима ли эта болезнь или нет? Он как будто помирился с мыслью, что путь его жизни вполне определен, что от будущего ему ждать больше нечего, что духовные силы в нем навсегда подавлены и больше не проснутся. Эта уверенность должна нам показаться странной, тем более, что некоторые эпизоды из жизни Печорина должны были убедить его самого в обратном. Сила любви, гордость и ум, которые он мог сам в себе подметить и которые, действительно, отмечал в своем дневнике, должны были показать ему, что в нем самом кроется возможность перестроить свою жизнь на иной лад и духовно возродиться. Как он, умный человек с твердой волей, не увидал этой возможности перерождения – этого единственного исхода из тяготившего его положения?

VI

Виноват в данном случае Лермонтов, а не Печорин. Поэт дал в Печорине не цельный тип, не живой организм, носящий в своем настоящем зародыши своего будущего, а очень реально обставленное отражение одного лишь момента в своем собственном духовном развитии. Утомленный бесплодной борьбой с одними и теми же вопросами, Лермонтов в период создания «Героя нашего времени» пришел к безотрадному решению – отбросить все эти вопросы в сторону, не обуздывать себя ни в дурных, ни в хороших стремлениях и дать полную волю всем гнездившимся в нем противоречиям. Таким образом, из судьи он стал на время бесстрастным созерцателем этого странного поединка одной половины своей души с другой.

Как плод этого наблюдения и родился тип или, вернее, образ Печорина. Противоречия, свойственные энергичному человеку, явились соединенными в одном узле, в одном лице, правдиво схваченном в частностях, но в целом произвольно скомпонованном. Такие противоречия, с какими мы сталкиваемся в личности Печорина, могли быть уравновешены и скреплены между собою лишь при одном условии – при полном отсутствии в герое каких бы то ни было сильных волнений, требующих внимательного нравственного надзора над самим собою, т. е. при отсутствии всех тех вопросов, над которыми Лермонтов трудился всю жизнь до изнеможения. Новое столкновение с этими вопросами должно было неизбежно поднять в душе Печорина целую бурю, резко столкнуть все противоречия его природы и не позволить им существовать совместно в одном и том же человеке. Перед ним должен был тогда стать вопрос об излечимости его болезни; и на этот вопрос, если судить по намекам, рассеянным в романе, герой дал бы скорее утвердительный, чем отрицательный ответ.

В самом деле, что поддерживало и питало в Печорине его безотрадное состояние духа?

Разочарование и тоска Печорина далеко не так сильны, чтобы сделать его совершенно безучастным ко всему окружающему; гордость и самомнение не настолько овладели им, чтобы поставить его вне всяких сношений с ближними. Его ум и сердце не настолько сосредоточены на нем самом, чтобы убить в нем способность интересоваться людьми и их поступками. Печорин обладает всеми данными, чтобы попытаться стать к окружающей жизни в нормальное положение, нет только одного – нет желания сделать этой попытки, которая может потребовать от него усиленной умственной и нравственной работы. Для Печорина никаких вопросов жизни не существует: он самовольно отбросил их, не овладев ими сразу. Упорный труд над их разрешением, труд теоретический и практический, утомил его, и он покончил с задачей, перестав о ней думать. Он последовал за течением жизни, не делая попытки направить ее в ту или другую сторону; и по мере того, как сама жизнь наталкивала его на те или другие чувства и мысли, он отдавался им, и потому всегда сам себе противоречил.

В сущности, для Печорина не существует никаких вопросов жизни, ни отвлеченных, ни религиозных, ни национальных, ни общественных, ни нравственных. От вопросов философских и религиозных, когда они набегают, Печорин отделывается двумя-тремя словами самого общего характера; он бросает какую-нибудь мысль и не дает себе труда о ней подумать. Осмыслить жизнь на почве веры или умозрения он не пытается. Вопрос национальный и общественный сводится для него к формализму службы. Он носит мундир и исполняет что ему приказано, чем и исчерпываются его обязанности относительно родины. У него нет и других каких-либо понятий об общественных обязанностях умного и интеллигентного человека; на почве сознательного труда он не может достигнуть соглашения с жизнью и потому пассивно мирится со своим положением. На нравственных вопросах наш герой также останавливается лишь при случае; и мы видели, что его афоризмы о любви, дружбе и эгоизме не вполне оправдываются его поведением. В общем у Печорина нет определенной нравственной программы. Все его речи и поступки – дело минуты; и он сам сознавал это, когда говорил, что «присутствие энтузиаста обдает его крещенским холодом, а частые сношения с вялым флегматиком сделали бы из него страстного мечтателя».

Такая бесцельная и беспринципная жизнь для умного человека на долгий срок немыслима, и сам Лермонтов доказал это, принявшись, тотчас же после создания «Героя нашего времени», за пересмотр всех тех вопросов, которые отстранил от себя в лице Печорина.

Мы знакомы уже с последними стихотворениями поэта; и теперь, сравнивая их с афоризмами Печорина, мы должны снова подчеркнуть их резкое противоречие. Насколько тревожны и сильны по мысли эти стихи последних двух лет, настолько парадоксальны, бесплодны и пассивны мысли и чувства «героя нашего времени». Автор, всегда субъективный в своем творчестве, мог остановиться на таких чувствах и мыслях, конечно, лишь мимоходом. Его энергичная природа через год после выхода книги в свет признала Печорина «порочным» и заслуживающим сожаления. Лермонтов так быстро сошел с той позиции, на которой стоял его герой, что возврат к ней стал немыслим, и роман остался неоконченным. Автор должен был коренным образом видоизменить психический мир своего героя, чтобы сделать этого человека способным к какой-нибудь дальнейшей сознательной деятельности, точно так же, как он должен был сам побороть в себе печоринское пассивно-беспринципное настроение, чтобы написать произведения последних двух лет своей жизни.