Мария Грей - Мой отец генерал Деникин

Марина Антоновна Грей

Мой отец генерал Деникин

«ПАРАЛЛЕЛИ», ИЛИ О ВРЕМЕНИ, АВТОРЕ И ГЕРОЕ

Почти четверть века генерал Деникин был под «колпаком» у Сталина. Да и не только у него: руководители других ведущих стран Европы через свои спецслужбы в 1920—30-е годы интересовались судьбой русского генерала и пытались при определенных обстоятельствах использовать его в своих интересах. И это далеко не случайно.

Генерал-лейтенант А.И. Деникин оставил яркий след в отечественной истории. И не только на полях сражений трех войн: русско-японской, первой мировой и гражданской. Своим талантливым пером он в обширных мемуарах поведал современникам и потомкам о драматических событиях, активным участником коих ему довелось быть.

Главное из них — несомненно, гражданская война в России. Братоубийственная кровопролитная борьба, которая и спустя многие десятилетия отдается в сердцах и душах русских людей, в памяти соотечественников за рубежом. Социальный разлад, классовая злоба и ненависть. «Они» и «Мы»… Чего хотели «мы» (победившая сторона) и как за это боролись? Эти страницы истории, хотя далеко не полно и не всегда достоверно, но все же известны. А чего хотели «они», исторгнутые из лона Родины, как воспринимали происходящее и как определяли свои позиции, как боролись с новой властью и через какие жизненные драмы прошли? На это отвечают страницы книг, полные пафоса «белой борьбы», написанные самими участниками этих событий: генералами Н. Даниловым, П. Врангелем, А. Богаевским, А. Лукомским, П. Красновым, Н. Головиным и другими. Но наибольшей фундаментальностью в этом ряду отличается пятитомный труд одного из ведущих деятелей белого движения, главнокомандующего Добровольческой армией, а затем и Вооруженными силами юга России генерал-лейтенанта А.И. Деникина.

«Очерки Русской Смуты» — плод не только его личных воспоминаний, но и результат кропотливого исследования самого разного рода документов того времени, которые вместе рисуют довольно основательную картину гражданской войны в России: как она начиналась, какую роль в ее генезисе сыграла мировая война и русская армия, как развивался ход кровавых событий, почему белое движение потерпело крах и, наконец, как это все вместе представлялось одному из главных организаторов и руководителей белого движения в стране.

Написанные талантливой рукой, очерки служат более объективному и полному рассмотрению истории тех лет.

В одной из заключительных глав этого пятитомного сочинения есть строки: «Великие потрясения не проходят без поражения морального облика народа. Русская смута, с примерами высокого самопожертвования, всколыхнула еще в большей степени всю грязную накипь, все низменные стороны, таившиеся в глубине человеческой души…» Народ встречал нас с радостью, пишет генерал, а провожал с проклятиями. «Так формулируют часто приговор над белым прошлым», — заключает он.

Для многих из нас, воспитанных в системе жестких идеологических координат, эти люди всегда были только контрреволюцией, «белогвардейщиной», «царским офицерьем». Мы редко видели в них родных людей, наших соотечественников, павших на поле боя за свое Отечество или с трудом выживших и боровшихся за жизнь своих детей и сохранение русской культуры на чужбине. Прах россиян, вставших после революции под белые знамена, являвшихся для них символом «законного правопорядка», покоится нынче не только на знаменитом парижском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, он развеян по всему свету.

Феномен «белого дела» так и останется до конца непонятым, если продолжать сводить его к антинародным проискам кучки генералов-монархистов, словно и не сражались под их знаменами десятки тысяч вчерашних крестьян и мирных российских обывателей, искренне любивших матушку-Россию, которая на их глазах умирала в страшных мучениях.

Один из добровольцев — участников Первого Кубанского похода Н. Львов писал в книге, изданной в Белграде в 1924 году: «…Нас называют белыми. Когда, кто первый назвал этих подростков с винтовкою в руках, шедших по грязи в степи, в стужу, в рваных сапогах, с холщовой сумкой через плечо, белыми? За что? За то ли, что они были белыми. За то ли, что белая мечта влекла их за собой, а когда она гасла, они слабели и падали. Враги называют нас белыми. История сохранит это имя за нами.

…Вот откуда возникло белое движение.

Началась открытая борьба за армию. Генерал Корнилов, верховный главнокомандующий, поставил свои требования. Правительство должно было стать на ту или другую сторону. Назревала необходимость в диктатуре. Но Керенский чувствовал, что не он станет диктатором… Отсюда уловки, отговорки, оттяжки в принятии решения, переговоры с Корниловым в подавлении вооруженной силой большевистского восстания и страхи потерять власть разрывом с революцией… В быховской тюрьме зародилось белое движение».

Гражданская война — это не тема для легкомысленного воспевания братоубийства. Это величайшая российская трагедия, в ходе которой за узкопартийными и эгоистическими социальными интересами противоборствующих сторон были потеряны подлинные национальные интересы.

До сих пор история российской революции и гражданской войны пишется в основном с позиций победивших. До сих пор идеология «белого дела» представлена в большинстве работ как великодержавный шовинизм, воинственный антибольшевизм, милитаризм, бонапартизм, социальная демагогия. Но ведь подобные черты (за исключением, конечно, ненависти к себе) были характерны и для противоборствующей стороны, большевизма. Дань традиции понятна и естественна, но отнюдь недостаточна для подлинно научного исследования, не терпящего искусственных ограничений политического и идеологического свойства. Мы не сможем до конца понять Великую французскую революцию, если будем рассматривать ее только через якобинскую, роялистскую или термидорианскую линзу. В каждом случае это будет лишь часть правды, но далеко не вся правда. То же самое можно отнести и к нашей истории. Изучение политических программ белого движения, всех его течений и направлений, знакомство с его вождями и идеологами, выяснение социально-массовой опоры — непременные условия создания подлинно научной истории революции и гражданской войны в России.

В романе «Сивцев Вражек» русского писателя-эмигранта Михаила Осоргина отражен, пожалуй, наиболее правильный, объективный подход к трагической российской драме: «Стена против стены стояли две братские армии, и у каждой была своя правда и своя честь… Были герои и там и тут; и чистые сердца тоже, и жертвы, и подвиги, и ожесточение, и высокая внекнижная человечность, и животное зверство и страх, и разочарование, и сила, и слабость, и тупое отчаяние.