Владимир Андреев - Моря и годы (Рассказы о былом)

Штурманская рубка и особенно центральный штурманский пост (мое место по боевой тревоге) были оборудованы прекрасно и даже уютно. Все размещено рационально, все под рукой. Это несомненная заслуга старшего штурмана Романовского.

Передав людей в мое непосредственное подчинение, старший штурман мало интересовался вопросами их воспитания. Для него самым важным было знание специальности, выполнение служебных обязанностей. Однако, как показала жизнь, Романовский был не только отменным штурманом, но и прекрасным организатором в сфере своей специальности. Только у нас, на «Марате», два раза в сутки принималась полностью метеосводка, передаваемая Германией, Францией и Англией. Данные более шестисот станций наносились на метеокарту, составлялась метеосводка, давались прогнозы, которые вначале оправдывались примерно наполовину, а затем более чем на 90 %!

Однажды артиллеристы собрались проводить калибровую стрельбу. Выход был назначен на ранний утренний час. Получили метеосводку, нанесли на карту, проанализировали, и Романовский доложил старпому:

— Выходить нецелесообразно, не будет нужной видимости.

Выход все же состоялся, а стрелять не пришлось — не было видимости. После этого случая артиллеристы уверовали в штурманские прогнозы.

Честно говоря, в метеорологии я стал разбираться только на «Марате». Предварительные прогнозы, которые докладывались мною вместе с метеосводкой Романовскому, сперва мало походили на действительность, с ними старший штурман нередко не соглашался. Затем, приобретя опыт, я стал добиваться лучших результатов. Мне уже не приходилось краснеть, а иной раз удавалось даже защитить свою точку зрения. Но все это было позже, в плавании… А пока приближался конец ремонта…

В каюте над моей койкой строители установили отличную откидывающуюся чертежную доску. Простая вещь — доска, а какое удобство! Теперь с картами можно работать в каюте, чертить тоже в каюте… Как же не вспомнить добрым словом строителей, вникнувших в труд младшего штурмана!

Последняя декада апреля. Экипаж занимается в основном малярными работами. Красятся каюты, кубрики, коридоры, шкафут — все, что выше палубы. Красится и борт. Помещения, машины и посты — все моется, драится, прихорашивается. Царит всеобщий подъем. Заводы радуются окончанию ремонта, мы радуемся вдвойне: ремонт закончен, наконец-то начнем плавать!

С командиром отделения Лаврентьевым трудимся над первомайским номером корабельной многотиражки. Сами набираем, верстаем и вручную печатаем на плоской типографской машине. Лаврентьева я знал еще по службе в штабе Балтийского флота, по комсомольской организации. Он был по профессии печатником, специалистом высокой квалификации, трудолюбивым и аккуратным человеком. Под его руководством я быстро освоил наборную кассу.

За три дня до 1 Мая береговые краны убрали все заводское имущество, лежавшее на верхней палубе. Прибыли буксиры. По сигналу «По местам стоять, с якоря и швартовов сниматься!» все заняли свои места. Часть команды в строю на левом борту. На стенке толпа рабочих, провожающих нас. Старпом дает команду: «Отдать швартовы!»

Буксиры впряглись в тросы, заиграл оркестр. На берегу, на стапелях рабочие машут кепками, шапками, платочками, раздаются возгласы: «Ура-а! Ура-а!» Маратовцы машут бескозырками, прощаясь с рабочими, среди которых немало служивших раньше на флоте, с друзьями из коллективов заводов, чьим трудом кораблю возвращена жизнь.

Вскоре наш красавец «Марат» стал чуть ниже моста лейтенанта Шмидта на две бочки. Словно по сигналу на мосту, на набережных Невы собрались толпы ленинградцев.

В преддверии праздника на корабле развесили гирлянды торжественной иллюминации. После спуска флага ее опробовали. Зрелище восхитительное. Лампочками оконтурены весь силуэт линкора, борт, башни, боевые рубки, надстройки, дымовые трубы, обе мачты, а между ними, будто в небе, висит огромная пятиконечная звезда с серпом и молотом посередине.

Наступил Первомай. Экипаж выстроился на верхней палубе. Командир и комиссар обходят строй, поздравляют с праздником и с окончанием ремонта.

Торжественный подъем флага и флагов расцвечивания. Играет оркестр. По сигналу «Команде разойтись!» иные побежали на бак, в негласный корабельный клуб, так называемый «Баковый вестник», а многие остались на верхней палубе полюбоваться солнышком и принарядившимся городом.

— Ребята! Никак по правому берегу судостроители идут на Дворцовую площадь?

— Точно, они! А ну-ка, давайте приветствие!..

Хором скандируем:

— Ра-бо-чим ма-ра-тов-ский при-вет!

— Спа-си-бо су-до-стро-и-те-лям!..

Даже вахтенный начальник в этот радостный день такую вольность оставил незамеченной.

Неожиданно раздался оглушительный басовитый гудок линкора. На такое приветствие демонстранты судостроительного завода ответили дружным раскатистым «ур-ра-а-а!». К нам донеслось:

— При-вет бал-тйй-ским мо-ря-кам!

— Сча-стли-воч-о пла-ва-ния, ма-ра-тов-цы!..

Кто включил гудок, неизвестно… Говорили, будто один из сдаточной команды завода. В это верилось мало: Многие думали, что это сделали машинисты и кочегары, чтобы отблагодарить рабочих за их самоотверженный труд. Ну что ж, рабочие ленинградских заводов вполне заслужили такое необычное приветствие.

Все дни, пока «Марат» стоял на Неве, толпы на набережных и на мосту редели лишь ночью. Пошли и мы с женой и ее братом Василием полюбоваться линкором.

— Мощный и красивый корабль, — замечает Василий.

— Володя! А где штурманская рубка, покажи, — просит Зоя.

— Видишь первую башню? За ней круглая, это боевая рубка. Вокруг рубки застекленный обвес. На уровне этого застекленения, почти впритык к боевой рубке, расположена штурманская. Видишь?

— Как будто…

— Нравится корабль?

— Корабль нравится, но не нравится, что ты па нем долго пропадать будешь. Когда «Марат» у завода стоял, в то ты домой не часто наведывался. А в плавание уйдешь — и вовсе надолго…

Что ответить любимой женщине в такой ситуации? Действительно видеться будем редко. Вздохнул только.

Отшумел Первомай. «Марат» ушел в Кронштадт, на Большой рейд, отрабатывать корабельную организацию и одиночную подготовку. На корабле поднял свои флаг с двумя звездами старшего флагмана командир дивизии линкоров Лев Михайлович Галлер.

Начались бесконечные, днем и ночью, тренировки на боевых постах всех боевых частей, потом учения каждой части. Венчалось дело общекорабельным учением под руководством старшего помощника. В то время старпомом был И. В. Кельнер. Большевик-подпольщик, он служил еще в царском флоте, на подводных лодках, участвовал в борьбе за власть Советов, в гражданской войне, окончил специальный курс Морской академии… Одна беда: Кельнер никогда прежде не служил на крупных военных кораблях, не знал всей специфики службы на линкоре, где численность команды далеко превышает тысячу человек…