История ростовского летчика. Домой сквозь годы - Константин Владимирович Ярошенко
В тюрьме говорят обо всем. Но в основном каждый занят собой. Когда отбываешь большой срок, обязательно нужно заниматься какой-либо рутинной работой и делами, чтобы времени для осмысления того, что у тебя огромный срок, просто не было. Потому что, если дел нет, это еще тяжелее. Когда я только прибыл в тюрьму «Форт-Дикс», один из русскоязычных заключенных, который отбыл уже 25 лет, сказал: «Костя, научись делать время». Это был очень дельный совет. Делать время – это заниматься чем-то постоянным и при этом не думать: встал, помылся, почитал, занялся материалами своего дела, позвонил, написал письмо, начал изучать что-либо новое… И так изо дня в день. Так время идет быстрее. Надо чем-то себя занять, чтобы не сойти с ума.
13. Приезд жены и дочки
2018 год. Я долго не виделся со своими девчонками, и все потому, что поездка ко мне была сопряжена со многими трудностями. Власти США не давали им визы, да еще просто не было денег на поездку. Я осознавал, что радость при встрече будет огромной, но потом еще тяжелее придется расставаться. Они должны будут уехать, а я останусь, и неизвестно, сколько еще продлится эта наша разлука. Вика даже рассматривала возможность как-то остаться в США, пока я нахожусь в заключении, чтобы быть рядом со мной и приходить на свидания. Но супруга преодолела все препятствия. Она понимала, что мне эта встреча лучше всякого лекарства. Виктория чувствовала, что они с дочкой очень нужны мне. Столько всего произошло – смерть мамы, карцер, болезнь… Надо было ехать, поддержать. При этом супруга хотела поговорить о медицинской помощи. Но это же не к посольству вопрос, а к Бюро тюрем. Она хотела узнать, есть ли у них возможность помочь мне. Если медицинская помощь не предоставляется из-за, к примеру, финансовых трудностей, Виктория готова была оплатить медицинские расходы, найти деньги. Я остался почти без зубов после всех этих злоключений… А вообще, самая главная наша цель была – все-таки встретиться. Катя очень соскучилась. Мы не виделись восемь лет, это очень тяжело. Нам просто надо было увидеться. Это самое важное.
Ранее все попытки получения виз были безрезультатными, и только после упорного вмешательства МИДа России визы получить удалось в 2018 году, да и то жена и дочка ждали почти год. Почему так долго? Американское посольство в очередной раз пыталось отказать по всевозможным вымышленным причинам. Но МИД как-то додавил американцев. Но те в ответ дали визу на разовое посещение США с действием один год.
Жена и дочка очень переживали из-за этой поездки – были серьезные финансовые трудности. Но огромное спасибо многим людям, которые откликнулись и помогли в складчину, кто сколько мог, собрать необходимую сумму для полета ко мне. Жена и дочь прилетели 20 августа 2018 года и планировали оставаться в США до середины сентября.
Никаких проблем на таможне и на паспортном контроле при прилете в Нью-Йорк не возникло, тем более что их встречали представители нашей дипмиссии в США.
МИД предоставил на время пребывания жилье в жилом корпусе дипмиссии РФ в Нью-Йорке, а также автомобиль с водителем для поездок в тюрьму «Дэнбери», которая расположена в 100 километрах от Нью-Йорка.
Совместными усилиями посольства РФ, Генконсульства и моими удалось добиться, что на время пребывания в США Вика и Катя смогут меня посещать четыре раза в неделю, по несколько часов.
В прошлые разы свидания, когда они прилетали в Нью-Йорк на мой судебный процесс и приговор в 2011 году, проходили так: в общую комнату заводили до полусотни заключенных, мы сидели рядом на стульчиках и разговаривали. С собой приносить что-либо было запрещено – ни еду, ни лекарства, ни письма. На свидание можно было только принести деньги, чтобы из стоящих в зале для свиданий автоматов по продаже снеков (легких закусок) можно было купить по завышенным в несколько раз ценам чипсы, воду, шоколадки… Так проходят свидания во всех федеральных тюрьмах. Но Вика, как настоящая русская женщина и верная жена, готовая сделать все, чтобы вызволить меня, поддержать, порадовать и облегчить заключение, зная, что все запрещено, все же порадовала меня, принеся в тюрьму немного еды. А произошло это так.
Перед свиданием Вика подошла к этому аппарату по продаже закусок, купила чипсы, водички и, немного задержавшись, прошла затем к тому месту, где я сидел на стуле (а вставать со стула мне было категорически запрещено), дала мне эти почему-то открытые пачки с чипсами и с улыбкой прошептала: «Кушай». Я на нее посмотрел с удивлением, не понимая, чему она улыбается. Но, взяв пачку в руки, я почувствовал, что она тяжелая. Засунув руку в пачку, чтобы взять чипсы, я понял, что там что-то другое. В пачках была нарезка колбас, домашние котлеты, кусочек черного хлеба и еще какие-то домашние яства. Оказалось, что она дома завернула эту еду в тонкую полиэтиленовую пленку, положила в бюстгальтер и пронесла в тюрьму. Но пронесла не в первое посещение, а во второе. При первом посещении тюрьмы она оценила, как проводится личный досмотр и обыск, и, найдя прореху в системе безопасности, воспользовалась ею. Точно так же она, применив другой способ, принесла мне обручальное кольцо, которое я по сей день ни разу не снял и очень им (и моей Викой тоже) дорожу. Мое золотое обручальное кольцо было отобрано и присвоено офицерами DEA в Либерии. Я, конечно, попытался поругать ее, мотивируя свои слова тем, что не дай бог офицеры заметят и отберут…
Первое посещение в 2018 году в тюрьме «Дэнбери» состоялось 24 августа. Вместе с Викой и Катей приехал, чтобы ничего не сорвалось и чтобы все проконтролировать, вице-консул российского генконсульства в Нью-Йорке Евгений Успенский, а также прилетел мой адвокат Алексей Тарасов. Первая встреча прошла очень эмоционально, очень волнующе для всей семьи. Нам удалось обняться, хотя это тоже было запрещено.
Для Виктории последние месяцы оказались изматывающими. Поиск средств, визы, сборы, волнения, долгая дорога из Ростова-на-Дону в Москву, а затем транзитом через Париж в Нью-Йорк. Для Кати тоже все было непросто. Но радость встречи трудности отодвинула на задний план. В особенности очень радовалась Катя.
С дочерью я в последний раз виделся, когда ей было
