Время собирать груши - Михаил Яковлевич Грушевский
Что касается Медведева, то пародий на него я не делаю. Дмитрий Анатольевич – он же мой ровесник. Он 1965 года рождения, я даже чуть старше Дмитрия Анатольевича. Может быть, он еще раскроется. Есть такое выражение: «дорасти до анекдота». Это – нормальная синусоида. После того как у нас были, может быть, даже чересчур экстравагантные и чересчур сочно-яркие политики, которые каждый день рождали почву для юмористики и для пародий, мы сейчас имеем другую ситуацию. Медведев вполне может быть объектом юмора. У него удивительная способность стать жертвой некоего обсмеивания в Интернете, ведь, например, фраза «денег нет, но вы держитесь» не была сказана так, как ее потом обшучивали.
У меня лично освоение роли нового персонажа происходит так. Как правило, у меня или получается сразу, если сразу «ловится» герой, или практически не получается. Если через преодоление, то, скорее всего, это значит просто персонаж не моего голосового диапазона. Или психотип не мой. Если человек мне резко несимпатичен, то не припомню удачных пародий. Я должен как-то этого человека прочувствовать и полюбить по-своему. Это не политическая оценка, не значит, что я голосую за тех, кого пародирую. Это значит, это герой моего поля. Как правило, это у меня происходит достаточно быстро. По крайней мере, я что-то выхватываю, а потом уже добавляется объем.
Теперь что касается западных политиков…
Был такой – Сильвио Берлускони. У него я слышал потрясающий экспромт по поводу того, почему итальянские девушки мечтают за него выйти замуж. Он сказал: «Тут целая очередь из женщин, которые мечтают выйти за меня замуж. И я думаю, что знаю почему. Во-первых, я смешной, не так ли? Во-вторых, я состоятельный, это тоже не секрет. Третье – ходят слухи, что я хорош в постели. Ну, и четвертое, эти женщины думают примерно одно и то же: он старый, скоро умрет, и тогда я все унаследую». Это же гениально!
Если бы я жил в Италии, я бы делал на Берлускони пародии. Думаю, что огромное количество итальянцев пародировали Берлускони. Я знаю, что Челентано очень любил… Ну, не то чтобы пародировать, а «проходиться» по Берлускони. Он был его врагом номер один. А поскольку Челентано – культовый персонаж для Италии, то вся страна следила за противостоянием Челентано и Берлускони. Но Берлускони тоже пел. Поэтому я думаю, у нас их бы взяли в проект «Две звезды». И состоялось бы великое перемирие.
О чем можно шутить, а о чем – нельзя
На мой взгляд, в юморе не может быть официально запретных тем. Это личный выбор каждого. Я делаю пародии, и это территория пусть колючего, но все равно доброго юмора – ни в коем случае не злобного остракизма или какого-то оскорбительного направления.
Что касается религиозной тематики, то это вообще одна из самых деликатных человеческих тем. Я – агностик, но очень уважаю чувства верующих и никогда не позволю себе подтрунивать не только над самой верой, но и над убеждениями, над верой в божественный промысел. Очень уважаю эту территорию и людей, которые придерживаются базовых религиозных принципов. Никогда не стану это высмеивать.
Также считаю, что безнравственно шутить над какими-то человеческими заболеваниями – врожденными или приобретенными.
Если говорить о шутках про начальство или руководство, то для меня такого запрета не существует, но есть единый принцип: если я делаю пародию, она должна быть уважительной.
Черный юмор у нас действительно не особо приживается. Хотя есть легендарные шутки из этого раздела. И, кстати, в нашем прокате неплохо шли кинокомедии братьев Коэнов, основанные на черном юморе. Россиянам не то чтобы не нравится черный юмор. Он у нас просто непопулярен. Возможно, здесь есть случай стеснения: может быть, многим он и нравится, но люди просто стесняются в этом признаваться. И я думаю, это хорошо. Мы все-таки консервативная страна с устоявшимися, иногда даже старомодными убеждениями и ценностями. Так что пусть остается такое отношение к черному юмору. Потому что этим тоже нельзя злоупотреблять.
Особенности публики и отношения к юмору в разных странах
Я много выступал перед русскоязычной публикой в разных странах и скажу, что она отличается от нашей. Там публика более раскрепощенная, без задних мыслей. Наши всегда приносят груз своих проблем, а люди в Европе или Америке приходят на концерты так, будто за пределами зала оставили все свои трудности. Они просто смеются. И прием обычно устраивают просто потрясающий. У меня, например, в Израиле были концерты, на которых зрители вставали. Я их утихомиривал под их же хохот: «Имейте совесть, у меня будет мания величия: я буду врать, что меня весь концерт слушали стоя». У нас в России публика тоже очень доброжелательная. Вот, например, однажды мы снимали очередной «Аншлаг» в родной деревне Михаила Евдокимова в Алтайском крае. Так там люди были гостеприимны настолько, что мы уже не знали, куда деваться от их гостеприимства. Но даже при этой доброжелательности и открытости груз их проблем чувствовался во всем.
Конечно, и за границей у «наших» есть проблемы, но там эти «наши» впитывают в себя менталитет западного общества. Если вы заплатили за билет, то нужно прийти и два часа посмеяться, а о проблемах вспомнить по возвращении домой.
Да, тамошний зритель отвыкает от наших реалий, так что я немного адаптирую свою программу, когда приходится выступать не в России. То есть я стараюсь говорить на общечеловеческие темы, которые понятны всем. А юмор – это все равно некая игра ума. Хотя в Израиле, например, очень многие смотрят наши телевизионные каналы и знают про нашу действительность не хуже, чем живущие в России.
После концерта зрители подходят, о чем-то спрашивают. Кто-то ищет общих знакомых. «Вы из Москвы? В таком случае вам не родственник Семен Шнеерзон?» В России чаще возникают другие ситуации. Подходит после концерта поддатый зритель, такой добродушный, он, волнуясь, ищет приятные слова и говорит, похлопывая меня по плечу: «Я ваш кумир!» И при этом восхищенно смотрит, ожидая моей реакции. Или другая вариация на эту же тему: «Из всех юмористов мне больше всех симпатизирует Петросян». И я тут же себе представляю, как Евгений Ваганович сидит и симпатизирует этому человеку.
Я не боюсь путешествовать по миру, потому что неплохо владею английским языком. Кстати, в Израиле у меня
