Святослав Задерий - Дети равновесия

Я говорю: дядя Коля, давайте, мы пойдем. Он нам ласково отвечает: идите, идите, ребята. Завели нас в вагончик, там сидят пять человек. Парни достаточно интеллектуального вида — покрайней мере, не лютые уголовники, скажем. Эрик — здоровый, двухметровый прибалт, кулаки — как две пивные кружки. О! — говорят, — вот, Нурик привел людей. Кто такие? Мы отвечаем — мол, музыканты, путешествуем… Ну-ну, говорят, сейчас посмотрим, какие вы музыканты… А что, отвечаем, какие уж есть. Саш-Баш сел за стол, я — возле двери на корточки. Смотрю — тот, что возле Саш-Баша сидел, достал ножик и стал им ногти чистить. А тот, что возле меня был, тоже вынул ножик и стал играть им — втыкать в пол: Пык! — чик. Чик! — пык. И так приговаривая при этом: "Кто выберется… кто не выберется". Кто выживет… а кто не выживет. Все едино…" Я смотрю — в принципе, люди — то они хорошие, видно по ним, все равно внутренний огонь есть. Лица — то у них нормальные. Я говорю: ребята, че паритесь, давайте, мы вам песни споём. И все сразу разберем. Ну, мы гитарки с Сашкой расчехлили — он три песенки, я три песенки… Попели. Те люди умные, понятливые, говорят: ну, так с этого и надо было начинать… у настут как раз супчик поспел… Накормили нас супчиком — век не забуду, со всеми специями. Говорят: еще гони. Мы еще по песне. Они косяки достали — а какой там у них план — ежику понятно: со спичечной головки четверо человек могут улететь, и так надолго подумать обо многом. И тут один человек останавливает: все, все, все! Хватит музыки, все — на планы! Время пришло! Я говорю: ребятки, может, и нас возьмете, мы там тоже что — нибудь попробуем потереть сбоку… Они нам: у-у-у, нет, все в разные стороны… Я не понимаю — что такое? К Эрику подхожу, а Саш-Баш в это время разговаривает с другим человеком. Эрик мне объясняет: у нас тут такая система — у каждого свой пятак, мы расходимся, и где кто трет — никто не знает. Слышу — Саш-Баш говорит с человеком, тот ему предлагает: хотите, я вам покажу дорогу? Вон, идите туда, — а Там толи электрическая лампочка вдалеке, толи звезда, в темноте не поймешь ничего. Человек этот предупреждает: там сначала будет собака, но вы ее не бойтесь. Потом будет по щиколотку, потом — по колено. Но вы идите дальше, там дальше еще электрические провода, но мы их обычно переступаем.

Собаки, электрические провода… Эрик отказывается нас вести кто вас привел сюда, говорит. тот вас пусть и туда ведет. А Нурик вообще никакой. Но пошли мы за ним. Эта электрическая лампочка, оказалась подвешена над какой-то не то свинофермой, не то еще какой фермой. Идем мимо — и тут через забор прыгает собака, повисает на поводке с диким лаем: ав-ав-ав! Мы остановились… СашБаш говорит: слушай, давай вернемся, я брошу курить — вообще, навсегда. Нет, раз уж пошли — надо идти. Собака висит на заборе, воет… Мы пошли дальше. Вдруг трава вокруг нас начинает как бы оживать — с таким шипением: ш-ш-ш… Оказывается, там лежали старые электрические провода, скрученные, они тут никому не нужны, но если касаешься одного конца — оживает все поле. Совершенно фантастическое зрелище при луне…

Дальше — топь. Топь оказалась таким арыком — метра два внизу, а поскольку она расширяется кверху конусообразно, то получается метра четыре — не прыгнуть. Нурик говорит: давайте, я прыгну. Разбежался — прыгнyл — свалился по колено. Сашка говорит: давай я прыгну… Разбежался… и в самую середину топи: ба-бах! Нурик его вытащил. Я думаю — прыгать стремно. Решил поискать другое место, прошел в сторону метра три вижу там мостик оказался через эту топь. Я перешел, смотрю на них. СашБаш глядит на свои руки: все черные, как в мазуте. И — луна на нем играет, отражается. Он говорит: я же весь в анаше! Вижу, отвечаю, Санечка, что ты весь в анаше… Вывел нас Нурик на твердое место, где деревья растут. Она — говорит, — где-то здесь должна быть. Вы, говорит, ее по виду-то отличить сумеете? И тут мы врубаемся, что он анаши — то есть конопли — в своей жизни никогда не видел… Нарядили, то есть, ребята нас в поход. Я говорю: все, все понятно, знаешь, Нурик, мне доподлинно известно, что на болоте конопля не растет. Так что надо вертаться обратно, пока не поздно, пока не рассвело. Пойдем, говорю, тем же путем. Нурик мне: нет, зачем же, тут если напрямик идти — вон огоньки — это же наши вагончИКИ. Шли мы, шли, плутали, с кочки на кочку прыгали, и оказались в один прекрасный момент на одной кочке втроем — спина к спине. Справа болоТО, слева болото, прямо болото, и как мы сюда пришли, черт его знает… А впереди дерево растет, где-то метра за полтора — и все, больше вокруг ничего нет. Нурик говорит: там должна быть твердая земля, надо кому-то прыгать. Мы ему: ты нас сюда привел — ты и прыгай… Ну он, как парень честный, говорит: ладно, ребята, подержите только мой пиджак. Прыгнул, уцепился за дерево и облегченно так: "Земля!" Мы тоже попрыгали, вернулись обратно, в тот вагончик. А там уже ребята пришли с планоВ такие уже раскумаренные — чай пьют… Мы являемся — грязные, лютые… Они нам: ну, как? Мы им: во! А мы, пока на этой кочке стояли втроем, сильно обхохотались — поняли, что нас послали в страну дураков.

Саш-Баш взял там какой-то шланг с холодной водой, несмотря на то, что ночь тоже была достаточно холодная — просто поставил его над головой и вымылся вместе с одеждой. Что там мыть, что там стирать было — там все были горы сплошные грязи. Положили они нас — Саш-Баша в один вагончик, меня в другой, с Нуриком.

Просыпаюсь утром — сидят рядом со мной несколько мужиков, взрослые, солидные, и дядя Коля с ними, они все косяки забивают. у них, оказывается, планерка — ну, бригада собралась перед работой. Забили, вышли курить на улицу. А я пошел носки выжимать… Слушая их разговор — они курнули, у них базар свой завязался — и один говорит: я, мол, вчера взял электропилу, она как начала жужжать, как начала — вж-ж-ж! — чуть мне ногу не отпилила! Я думаю: да, на такой траве не то что ногу — голову отпилить себе можно…

Ушли они строить дома — там, собственно, у них стройка была. Я перескочил в другой вагончик, где Са-Баш — там Эрик, значит, оставался. Они одного человека оставляли всегда — все уходят строить, кирпичи класть, и один должен все время поддерживать чайник горячим, то если кому-то по укурке захочется сладенького или чаю горяченького, так у них там и сахарок, и конфетки — дешевые, правда. Эрик говорит: вы на нас обиделись? Мы говорим: да нет, что на вас обижаться? Он нам: ладно, не обижайтесь… Раз — нам полкоробка мацанки отрезал ножом: возьмите, говорит, только в кулак зажмите и несите, потому что здесь все-таки не санаторий, ментов вокруг полно, мало ли что…

Саш-Баш переоделся в какой-то спортивный костюм, на шорты его надел, вообще стал как Олег Попов. Взяли мы гитары, поблагодарили Эрика да пошли. Выходим туда — кругом машины с известкой ездят, люди работают, раствор замешивают, менты ходят — ну, Стройка, и мы такие, два идиота с гитарами, два клоуна. Я в руке держу Эриков подарок — и он у меня просто как звезда горит, я чувствую, что все видят — я несу в руке анашу. Смотрю — бросить ее инекуда, если что. Земля сухая кругом — все равно как дома на пол сбросить, она так и будет лежать. И кругом жизнь происходит, как во времена Катаева — тачки возят, и вид-то у нас совершенно отличался от всей остальной тусовки. Санечка, говорю, я больше не могу так, давай, я до ворот донесу «звезду», а дальше ты понесешь. Дошли до ворот, он у меня ее перехватил — плечи выпрямил, грудь выкатил и Пошел вперед, я за ним. Вышли оттуда — к счастью, никто нас не тормознул. А там перекресток такой оказался перед поселком. И прямо на перекрестке стоит огромный дубовый стол — верите или не верите, но прямо так. Пост ГАИ, и перед ним стол трех метровый, за ним сидят гаишники, у них бумаги там, ручка лежит, рядом с этим столом машины и останавливаются. Супербюрократический пост — прямо на улице. Я такого невидел никогда. И говорю: давай его лощиной обойдем, потому что стремно оно — перед таким столом проходить.