Бэри Ковард - Оливер Кромвель

Невозможно точно сказать, когда произошло обращение. Это не могло случиться внезапно, как часто предполагают. Правдоподобно то, что оно завершилось около 1629 или 1630 года последующим приступом болезни. Как мы увидим, Кромвель часто болел в моменты душевных и политических кризисов. Когда он был в Лондоне на парламентской сессии в 1628–1629 гг., он консультировался с доктором Теодором Мэйерном, известным лондонским врачом, который сделал в своем журнале для записи больных замечание, что Кромвель страдает депрессией («valde melancholicus»). В свое время его посещал личный врач доктор Симкотс из Хантингдона, который позже сказал сэру Филиппу Уорвику, «что его много раз вызывали из-за устойчивой боязни приближающейся смерти»[15]. Возможно, эти приступы депрессии и ипохондрии предвещали завершение его духовного обращения. Однако не следует видеть во всех болезнях Кромвеля признаки кризисов его общественной и личной жизни. Ясно, что дело не в этом: в 1645 г. журналист Джон Дилингем, хорошо знавший его, сообщал, что Кромвель болел от излишества «незрелых мыслей». Еще более вероятным, чем особые периоды или причины (для которых существует мало прямых доказательств), может быть то, что его духовное испытание разделяли другие «божественные» протестанты конца XVI и начала XVII столетий, о которых много теперь известно[16]. Правда, это еще не дает основания (что соответствует существующей информации о религиозных взглядах Кромвеля после 1642 года) предположить, что Кромвель после своего обращения пришел к принятию образа жизни и убеждений пуританского меньшинства Англии первых Стюартов.

Главным требованием пуритан было проведение дальнейшей (или полной) Реформации. Как и другие «богобоязненные» люди того периода, Кромвель пришел к убеждению, что Реформация в середине XVI-го века была вовсе не реформацией, в лучшем случае это была полуреформация. Хотя она разрушила власть папы в английской церкви, дореформенные должности, включая епископов, остались, и католические ритуалы, такие как ношение духовенством церковного облачения и отправление церковных праздников, например, Рождества, до сих пор допускались. Хуже всего было не то, что произошла лишь частичная реформация церковного управления и богослужения, но то, что внутреннее, духовное преобразование англичан продвигалось крайне медленно. Греховность, пьянство, сквернословие, прелюбодействие, супружеская неверность и незаконнорожденность процветали несмотря на продолжительную кампанию борьбы «богобоязненных» со всем этим злом, начавшуюся по крайней мере в 1580-х гг. Следовательно, со своим «обращением» Кромвель стал частью решительной кампании (хотя и ведущейся в Англии меньшинством), направленной на завершение Реформации в управлении и обрядности церкви, а также на внутреннюю «перестройку» жизни людей.

Однако до 1640 года кампания не включала в себя наступления на структуру церковного управления или на идею единой национальной церкви. Главным толчком для ускорения религиозной реформации было создание условий в пределах национальной церкви, благодаря которым каждый мог свободно находить своего Бога, если это не нарушает мира или не вредит существующему социальному и политическому порядку. На самом деле, главные руководители религиозной реформации в 30-х годах были опорой существующего социального и политического порядка — круг пэров, управляемых графом Бэдфордом, графом Уорвиком и лордами Сайе и Селе, которые были тесно связаны с богатыми нетитулованными дворянами, такими как Джон Пим, Джон Хэмпден и Оливер Сент-Джон. Объясняя превращение к 1640 году подобного человека с консервативными политическими взглядами в ярого противника монархии, нельзя преувеличивать важность попыток Карла I ввести арминианство в английскую церковь. Арминианство являло собой не только наступление на господствующую фаталистическую теологию, которой придерживалось большинство английских протестантов, в пользу теологии свободы воли. Те, кто, выдвигал эту теорию (главным образом Вильям Лод, архиепископ Кентерберийский с 1633 года), и которых Карл I продвинул к власти в англиканской церкви, также покровительствовали богослужению, казавшемуся многим протестантам столь близким к католицизму, поскольку почти не существовало различий. Они пытались утвердить этот тип литургии в английских церковных приходах, в некоторых случаях сменяя формы богослужения, практиковавшиеся с конца XVI века. Попытки Лода усилить таинственные и церемониальные аспекты в богослужении путем проведения проповедей в особенности рассматривались не менее, как поползновения на реформацию. К тому же, тот факт, что Карл I позволил своей жене Генриетте Марии и иностранным послам в Лондоне придерживаться католической мессы, и то, что сам король принял при дворе папских представителей, дало силу растущему подозрению, что протестантство подвергалось опасности со стороны организованного папского заговора, сконцентрированного при дворе.

К увеличивающимся подозрениям «богобоязненных» также добавлялось опасение того, что некоторые люди, окружающие короля (если не сам Карл I), организовывали наступление не только на протестантство, но на существующую конституцию. Теперь мы можем увидеть силу, вынудившую Карла I и его министров, ввязавшись в главную войну против Франции и Испании в середине 20-х годов, сократить сверхпарламентские источники прибыли, такие как вынужденные займы. Но Карл в эти годы пытался не только увеличить денежную массу чрезвычайными мерами, он также сажал в тюрьму людей, которые отказывались подчиняться его требованиям. Более того, в 30-е годы, хотя в стране был мир, он продолжал пополнять казну различными способами, например, новыми поборами — и это в то время, когда парламент не созывался. В таких условиях, наиболее вероятно, к концу десятилетия опасения пуритан относительно выживания протестантства и парламента стали неразличимы. Они считали, что цели реформации могут быть достигнуты, только, если Карл I вернется к традиционным способам управления, действуя с совета пэров и с регулярным парламентом.

Можно почти не сомневаться в том, что Кромвель разделял эти взгляды в 1640 году, так как многие его действия в первые месяцы Долгого парламента были направлены на продолжение реформации. Среди многих комитетов, в которые он входил, был важный главный комитет религии и комитеты для рассмотрения жалоб против назначения Лейдиана епископом Или и против введения парламентского законопроекта «о запрещении суеверия и идолопоклонства и об улучшении подлинного богослужения»[17]. Именно предложение Кромвеля от 8 сентября 1641 года привело к голосованию Палаты Общин за то, что «проповеди следует читать днем во всех церковных приходах Англии»[18]. Кроме того, до начала гражданской войны его имя часто повторяется при упоминании парламентской кампании против епископов и общего молитвенника. Сэр Эдвард Деринг (впоследствии сожалевший о содеянном) сказал, что представленный в Палату Общин 29 мая набросок законопроекта, отменяющий иерархию английской церкви, включая архиепископов и епископов, «попал в его руки» от сэра Артура Хаселрига, который, в свою очередь, получил его от Генри Вэйна-младшего и от Оливера Кромвеля[19].