Из ада в рай – Божий промысел. Книга 2 - Анна Дмитриевна Степанова
Там меня тщательно по тем временам обследовали. Делали ангиографию сосудов головного мозга, пневмоэнцефалографию. И установили диагноз – опухоль мозга. Очевидно, за опухоль приняли обширную гематому, последствия которой я ощущала всю жизнь. Даже теперь при сканировании головного мозга на магнитно-резонансном томографе обнаружили следы той травмы. Тогда меня готовили на операцию. Без всякой электронной почты мама почувствовала и приехала в Киев. Мама рассказывала:
– Сижу в коридоре. Много врачей поднимается по лестнице. Ой, думаю, это к моей доченьке. Спрашиваю у сестрички: «Можно пройти к Степановой Ане?» «Нет, – говорит, – только вечером, сейчас – профессорский обход». Сердце моё так и защемило – это к Анечке…
Действительно, это был большой консилиум, собранный по поводу меня. После обхода ко мне пришла парикмахер, побрила и на второй день готовили к операции. После обеда мама пришла, её пригласили в ординаторскую и объявили:
– Мы все полюбили Вашу дочь. Но, к сожалению, жить ей осталось недолго, необходима операция, которая назначена на завтра.
С ней стало дурно. Очнувшись, она сказала:
– Будь что будет, но я заберу её домой.
Мама забирала меня домой 11кг весу в 11 лет. Кости, обтянутые кожей. Как с котёночком носилась со мной в Киеве на вокзале. Потом – пересадка в Знаменке. В Новомиргороде нас встречала тётя Мотя. Увидев меня, заголосила:
– Ой дитя ти наше любе та в тебе і кровиночки не видно. Ярино, покрести найшвидше.
– Сестричко моя рідненька, ти бачиш яке горе. Як же моє серце боліло. Як би трохи затрималась – зарізали б мою Аню. Приїхала, а її на другий день приготували на операцію. Перед тим, як заїхати в Київ, я поїхала до одної знахарки. Вона мені дала зілля – квітку папоротника, казала положи під подушку, та кожен день читай молитву. Господь милостивий він її допоможе.
Через неделю после приезда меня покрестили. Крёстной взяли тётю Олю – маму Виктора, а крёстным был Павел Никонорович Романенко. Он жил в доме напротив, у него был взрослый сын Толя, гордость златопольской школы. Крестили дома в нашей малюсенькой комнатушке. У Романенковых была бабушка София, мама наняла её, чтобы она смотрела за мной. Я пристрастилась вязать крючком. Слушала бабушкины сказки и вязала салфетки, кружева к простыням, в подушки прошвы. И потихоньку стала поправляться.
Как дух Господний приходила тётя Мотя. Маленькая, худенькая, а с такой доброй улыбкой, казалось, вся комнатка засияет.
– Анночка, наша квіточка, розцвітай скоріше. Дивись якого я гостинця тобі принесла. Вареничків з картоплею та мочених яблук. Давайте Богу помолимся, сили наберемся, все поїмо, та ходити будемо.
– Тётя Мотя, а мені сьогодні снилось, що на горі сонце, та я лізу до нього, і мені становиться тепло та приємно.
Я повторяю за ней Отче Наш, и она добавляет:
– Святий Боже, Святий кріпкий, Святий безсмертний помилуй нас грішних. Допоможи Аніним ніжкам ходити по світу твоєму, та нас всіх радувати.
Я с удовольствием съедаю пару вареников с картошкой с зажаренными шкварками и с особым наслаждением закусываю моченными в капусте яблоками. Таких больше нигде никогда не ела. Сорт называется пипинка. Продолговатой формы, одна половинка светлая, а другая розовая. В капусте они становятся рассыпчатые, мягкие и вкус необыкновенный – сладкие, немножко с остринкой.
– Спочинь трішечки, голубочко моя. А я тобі байку повідаю.
Мне казалось, день и ночь бы слушала её спокойный голос, та всё присказками, прибаутками. Она рассказывала про своё село, хутор, подвиги моей мамы и нелёгкую свою долю. Кажется, пищу организм принял. Теперь и за работу. Она поднимает одеяло и разминает мои ноги. А там – как анатомическое пособие, одни кости, всё атрофировалось за два года. Потом мы потихонечку встаём. Голова кружится, ноги не свои, но начало положено. Теперь – только вперёд.
А ранней весной мама выносила кровать на улицу и меня на целый день. Я дышала свежим воздухом, наслаждалась пением птиц, свежей зеленью. Я стала понемногу кушать и поправляться. Когда мама была на работе, часто наведывалась крёстная тётя Оля. Иногда ко мне подходили ребята. Один раз Женя не подошел, а стоял и смотрел издалека. Оказывается, он прощался. Они уехали. Больше я никогда не видела своего капитана и ничего о нём не слышала. Женя был капитан моей детской мечты. Кинофильмы в клубе показывали редко, но фильм «Дети капитана Гранта» я смотрела несколько раз. Женя как две капли воды похож на капитана. Он и во сне мне снился. Как будто плывём на корабле под парусами, высокие волны бьют о корму, но капитан держит курс правильно…
Я потихонечку стала ходить. И готовилась к школе, решила пересдать за 4-й класс осенью. В Златополе две школы стояли рядом – одна двухэтажная большая №1, и вторая – одноэтажная №2. Я училась в школе №2. На нашей улице Петровского жила учительница русского языка и литературы Елена Никитична. Она помогала мне по гуманитарным предметам, по русскому языку. Её муж Виктор Ефимович – по математике. Осенью я сдала экзамены за 4 класс. Сразу пошла в 5-й. У меня была цель – догнать свой класс, и я догнала. На следующее лето уже смелее сдавала за 6 класс. Мне помогали Григорий Фёдорович учитель физики Елена Ивановна преподаватель украинского языка и конечно Елена Никитична, преподаватель русского языка и литературы. Так из 5-го в 7-й я догнала свой класс. Правда, всю жизнь, особенно в молодости, были сильные головные боли. Казалось, череп поднимается, мозги вот-вот вылезут. Иногда это сопровождалось неукротимой рвотой. Во время приступа каждый поворот головы, каждый шаг отражался болью. И тем не менее, никакого послабления, никакой пощады, облегчённого труда или чего-то, что нельзя делать – такого не было. Когда я обращалась к врачам, они готовы были дать мне
