Из ада в рай – Божий промысел. Книга 2 - Анна Дмитриевна Степанова
Иногда мы бегали на вечера в школу №1. Там всегда были очень интересные литературные и музыкальные вечера, математические олимпиады, фестивали школьной художественной самодеятельности, и я в них иногда участвовала. Я помню первый послевоенный выпуск. Все взрослые, действительно таких красивых учеников я больше не видела никогда. Как они красиво кружились в вальсе или танго, может быть как на светских балах. В школьные годы я ни разу не танцевала. Но любила смотреть, когда танцевали эти ребята. Многие из них после окончания школы, когда приезжали на каникулы, приходили в школу и устраивали специальные вечера с танцами, я старалась их посетить. Я помню, как элегантно танцевал Виля Мирошниченко с Мариной. Так легко и элегантно они кружились в вальсе, временами все расступались, потом присоединялись другие пары.
Все сведения о моих преподавателях я получала от Елены Никитичны, и связь с ней мы поддерживали до самой её кончины. Когда в 1985 году мы с доченькой Иришей приехали в Златополь, мы застали его в полном рассвете. Там открылись шахты по добыче урана. В городе было построено много многоэтажных домов, высажены деревья, разбиты клумбы. Но вскоре, как писала мне Елена Никитична, шахты были закрыты. Всё пришло в упадок и запустение…
Она дважды прилетала к нам в Алма-Ату.
Елена Никитична восхищалась рукоделием моей мамы – её вышивкой и вязанием – и вспоминала, что время, проведённое у нас в Алма-Ате было лучшим временем в её жизни.
Она оценила моё стихотворение «Сердце матери». Ирина самостоятельно училась играть на пианино. Мы ей послали какой-то фрагмент, она была в восторге. Я храню кучу писем от неё. Мы всегда с нетерпение ждали её писем. Будучи очень больной, она всегда живо интересовалась всем, что происходит в России, Казахстане, на Украине и нашими занятиями, её письма были полны тепла и света. К концу жизни она стала полным инвалидом – не могла сама встать с постели. К ней часто приезжала из Черкасс дочь Таня. Но получилось так, что она ушла первой – умерла от рака груди. Я помню последний разговор с Таней по телефону – она сказала: «Я смирилась со своей судьбой, но к маме я больше не поеду». Столько пережить и к концу жизни узнать о кончине дочери – вот где истинно великомученица! Светлая память светлому человеку! Аминь. Храню память и благодарность моим учителям!
Памятный год
Помню 5 марта 1953 г. Мама пришла с работы расстроенная – дедушка при смерти. Она быстро собралась и ушла в Липьянку и ещё застала его живым. Я сделала уроки и часов в 12 ночи пошла в Липьянку. Может в час или в два ночи, когда я прошла мост, село Листопадово и оказалась одна в голой степи, стало страшно. Небо заволокли тёмные тучи, ни звёздочки, ни месяца – темень непроглядная. Проводником служили электрические столбы. Дорогу пересекали три оврага. В оврагах было много талого снега. Я буквально проваливалась, набрала полные сапоги воды. После третьего оврага я по предыдущим своим походам помнила – скоро село. Вдруг, впереди замаячили два огонька: бегут туда-сюда, туда-сюда. Это мог быть только волк. Меня охватил страх. Я припала к земле и стала молиться: «Господи спаси меня»! Заметьте, как только беда, самый убеждённый атеист обращается к Богу. Огоньки свернули в сторону, и я продолжила свой путь. Только к утру добралась.
Мама говорила, что дедушка до последней минуты ждал меня. Он чувствовал свою вину и хотел попросить прощения, но я не успела. Похоронили как положено на сельском кладбище. На похороны собрались родственники из ближайших сёл. Из Лебедина – дочь Софии, а моя двоюродная сестра Саша с мужем Николаем и Иван её родной брат, а мой двоюродный. Они все приглашали нас в гости. Пришли и Нина с Антоном, у которых я пела на свадьбе, они жили на хуторе, и тётя Нылька с Дусей, жившие всё в том же курине.
После похорон собралась довольно большая семья родственников. Я, возможно, первый раз осознала это. Встал вопрос: как делить наследство. Решили в дом пустить Ныльку с Дусей, а в другой половине осталась тётя Дуня. Мама на память взяла икону Иоана Крестителя и родословную «Библию», которая переходила из рода в род через несколько поколений Соколовских. Во время революции «Библию» закапывали в огороде, потому что, если у кого находили «Библию» – забирали и сжигали, а семья подвергалась штрафам. Мама оставила на хранение «Библию» у тёти Моти в Златополе. Только в 1987 году она привезла её в Алма-Ату, где она находится и сейчас.
Вернулась я из Липьянки через день. Златополь и вся школа в трауре, многие плачут, в том числе и я слёзы лила – умер Сталин. Как будем жить дальше? Всех волновал этот вопрос. Я помню, как провожали в мир иной Л.И. Брежнева – за катафалком длиной наверно с 1 км. несли на подушечках награды. Но вопрос «как будем жить дальше» не возникал. Андропов ушёл – жалели, но не очень. Черненко тихо пришёл, через год тихо ушёл. Реагировали совершенно спокойно. Один уйдёт – обязательно найдут, кого посадить. При Сталине был совершенно особый ореол почитания. Сталина благодарили, когда после отмены карточной системы с 1947г. ежегодно в апреле было снижение цен. Жизнь постепенно улучшалась. Люди абсолютно искренне верили в величие Сталина. Даже сейчас, когда все злодеяния Сталинских времён вылезли наружу, призрачный ореол Сталина ослепляет разум миллионов поклонников.
А тогда все боялись перемен к худшему. Действительно, вначале никак не могли определить в верхах, кому править страной. Это было страшно и неожиданно. Мне казалось, что наши правители самые умные, самые гуманные в мире. Может это покажется странным, но я, маленькая козявка – не полных 150 см, худенькая в чем душа держится, всегда интересовалась большой политикой. Ещё в школе читала газеты. Помню, читала доклад В.М. Молотова, о чём – забыла, но знаю -здорово. О том, что были репрессии, основная масса людей не догадывалась. Поэтому, когда начался делёж власти и всплыли откуда-то враги народа – вначале Лаврентий Берия, затем Маленков,
