Светлана Аллилуева – Пастернаку. «Я перешагнула мой Рубикон» - Рафаэль Абрамович Гругман
Сочи, июль 1952. Пока она ещё жена Юрия Жданова. Отец ещё не дал согласия на развод
Никаких «дел» и «вопросов» у меня нет. Если бы ты разрешил и если это не будет тебе беспокойно, я бы просила позволить мне провести у тебя на Ближней два дня из ноябрьских праздников – 8–9 ноября.
Светлана с детьми – Осей и Катей
Подобострастно спрашивать позволения отца навестить его в выходные дни? Это покажется странным, если не принимать во внимание, что отец – глава государства, занятый государственными делами. Но никаких особых планов в эти дни у него давно уже не было. Такими были их отношения – сдержанными. Повзрослевших детей и внуков любил он на расстоянии.
Он разрешил, и 8 ноября, в двадцатилетнюю годовщину смерти Надежды Аллилуевой, она поехала к нему на дачу с обоими детьми. Свою внучку Сталин впервые увидел за четыре месяца до своей смерти, когда ей исполнилось два с половиной года. Потребности видеться чаще у него не было. Детей Васи (Сашу и Надю, родившихся от брака с Галиной Бурдонской в 1941 и 1943 годах, и Свету и Васю в 1947 и 1949 – от брака с Екатериной Тимошенко) «любящий дедушка» ни разу не видел.
Когда Светлана сообщила отцу, что хочет развестись с мужем, он был недоволен, но не стал отговаривать: «Делай как хочешь», – ответил он… (Это из воспоминаний Светланы.) А по воспоминаниям Юрия Жданова, которому Светлана рассказала о реакции отца, тот огорчённо воскликнул: «Ну и дура! В кои-то веки попался порядочный человек, и не смогла его удержать».
Мемуарист всегда что-то недоговаривает, то ли по причине забывчивости (нельзя всё упомнить), то ли считая некоторые разговоры и события его жизни малозначительными или не обязательными для разглашения. И тогда на помощь историкам приходят очевидцы описываемых событий, каждый добавляет в мозаику прошлых лет свой камешек.
Из воспоминаний Киры Головко о громком разводе, о котором судачили в Москве все дамы «высшего общества»: по дороге во МХАТ, когда она проходила Боровицкие ворота, кто-то окликнул её по имени. От неожиданности она вздрогнула. Это была Светлана. Она была расстроенной и предложила пройтись и переговорить. Кира Николаевна хорошо запомнила тот разговор, потому как они впервые откровенно поговорили. Из-за негласного, но строгого табу в компании все звали её Светланой, никогда – Светланой Иосифовной, избегая произносить имя человека, который при жизни стал иконой и памятником, и никогда не задавали ей вопросов, которые могли бы показаться личными. Частная жизнь Сталина и членов его семьи была окутана тайной, о которой вслух не принято было говорить. Но Светлана заговорила сама:
«– Кира, – начала Светлана, – мы разводимся… – Это мама Юры. Она с самого начала была против того, чтобы он на мне женился. И вот сейчас всё на грани катастрофы. Знаешь, дошло до того, что я даже кидалась к отцу!
– И что же он тебе сказал? – спросила я.
– Он сказал, что брак – это бесконечная цепь взаимных компромиссов и что если вы родили ребёнка, то вам следует так или иначе семью сохранить.
– Ты рассказала Юре об этом разговоре?
– Да… Но это почти не подействовало… Мама его считает, что я загубила его талант как учёного и как пианиста. На занятия (к Рачинской. – Р.Г.) я уже не хожу, не до того…»[58].
Похожие воспоминания у её школьной подруги Марфы Пешковой, рассказавшей о невыносимой жизни под одной крышей со свекровью. Милейшая Нина Теймуразовна, едва Серго сказал ей, что Марфа хотела бы, чтобы они жили отдельно, возмутилась и пригрозила невестке разводом, при котором у неё отберут детей. Марфа испугалась. Единственного сына Нина Теймуразовна отпускать от себя не желала, а перечить маме Серго Берия не отважился. Через несколько лет после ареста Лаврентия Павловича это также стало причиной развода.
Светлана не смогла уговорить Юрия оторваться от мамы, но при жизни вождя посягнуть при разводе на внучку Сталина Зинаида Александровна не посмела. Она вцепилась в сына, и решение о разводе принимала Светлана.
Она не пожелала вновь возвращаться в кремлёвскую квартиру и попросила отца выделить ей жильё в городе. Он уважил и эту просьбу, но оговорил переезд условием, которое Светлану устроило: «Хочешь жить самостоятельно – тогда ты не будешь больше пользоваться ни казённой машиной, ни казённой дачей». Он дал ей деньги на покупку машины, потребовал, чтобы она показала ему водительские права и сама покупала бензин. Светлана поблагодарила, утаив от отца, что давно умеет водить машину: этому перед войной её научили Яша и Вася.
Ей выделили просторную пятикомнатную квартиру в правительственном доме на Берсеневской набережной, куда она переехала вместе с прислугой и няней, проживавшей эти три года в Зубалове. В ней Светлана прожила 14 лет, вплоть до отъезда в Индию.
Три года замужества за Юрием Ждановым (1949–1952), писала позднее Светлана, психологически оказались чрезвычайно трудными. Единственное утешение для себя она нашла в том, что не она одна, вся страна задыхалась в эти годы. Всем было невмоготу.
Это, конечно, так, если помнить о «Ленинградском деле» (1949–1950), разгроме ЕАК, компании против безродных космополитов, «деле врачей», «мингрельском деле», торжестве лжеучёных и разгроме генетики, депортациях из прибалтийских республик, о сельских жителях, осуждённых за кражу трёх колосков, о заключённых, получивших срок, за три опоздания на работу более чем на пять минут…
Но у товарища Сталина в эти годы были ещё и внешнеполитические проблемы: Берлинский кризис, «собака Иосип Броз Тито», «дела Сланского» и война в Корее. А тут ещё и XIX съезд партии, первый после 1939 года, на котором он многим «дал прикурить». Из-за этого даже не взял в 1952 году отпуск…
Расстались супруги друзьями. До самой смерти (Юрий умер в 2006 году) он отзывался о Светлане тепло, чувствовалось: в глубине души он продолжал её любить.
Когда на XX съезде был зачитан секретный доклад Хрущёва, заботливый Юрий, делегат съезда, зная, какое испытание на другой день обрушится на Светлану, решил её к нему подготовить. Он поехал к ней, не зная, что Анастас Микоян об этом побеспокоился и опередил его, пригласил Светлану на ужин и отправил за ней машину.
Хороший всё-таки человек был Юрий Андреевич, на редкость порядочный, и прав был Иосиф Виссарионович, сожалея, что их брак не сложился.
Увы, такое бывает часто, когда свекровь вмешивается в
