Нина Риччи - Виктория Викторовна Балашова
Над куклами в основном работали Элиан Бонабель и Жан Сент-Мартин. Они создавали их из проволоки, а также рисовали в разных позах. Элиан путешествовала с этой грандиозной парижской выставкой высокой моды в уменьшенном масштабе (во время туров в 1945 году и весной – летом 1946 года) по Европе и Соединенным Штатам, являясь таким же послом французской моды, как и прекрасно одетые маленькие модели. После совместной работы с Робером Риччи над показами Театра моды Бонабель сотрудничала с домом Нины Риччи в течение нескольких последующих лет, она, в частности, придумала логотип дома – рисунок «Три грации», который появился на этикетках одежды и на круглой гипсовой плите на фасаде здания, в котором располагался дом моды. Сама идея подобного логотипа, который олицетворял бы основную идею дома, пришла в голову Роберу Риччи еще в 1936 году. Он сразу подумал о двух знаменитых картинах Боттичелли «Рождении Венеры» и «Весна», контаминация которых в итоге и появилась на логотипе. На первой картине обнаженная Венера подплывает к берегу на створке раковины. Зефир, западный ветер, в объятиях своей супруги Хлориды, нимфы весны и цветов, дует на раковину, создавая ветер, наполненный цветами. На берегу богиню встречает одна из граций. Согласно легенде, там, где ступала Венера (в греческой мифологии – Афродита), начинали пышно расти цветы. Вся эта идея к концу 1940-х годов точно отвечала той, которую вкладывал в свои духи Робер. На второй картине Венера стоит на поляне, усеянной цветами (исследователи насчитали на картине более пятисот реальных цветов). Справа от Венеры – Зефир и Хлорида, рядом с ней – богиня, в которую она превратилась после брака с Зефиром, – Флора. Над Венерой изображен амур, слева от нее – три танцующие хариты, а рядом с ними – Меркурий, которого Боттичелли назначил охранять сад. Кроме того, в изображении, которое в итоге представила Бонабель, присутствует третья картина – «Три грации» Рафаэля, они же – те самые три танцующие хариты у Боттичелли.
Робер Риччи поручил Элиан Бонабель воссоздать аллегорию, заложенную в обеих картинах. В итоге мы видим Венеру в центре логотипа, выходящую из раковины (у Боттичелли она стоит в раковине), а две хариты (или богини) накидывают на нее ткань – одевают ее[53]. Позже Хуан Ребуль, автор изображения голубя на первом флаконе «L’Air du Temps», создал камею с аналогичным изображением. Робер Риччи часто продолжал одну линию, идею от одного изделия к другому, поэтому образ Венеры, образ трех граций повторяется в рекламе его первых духов. Автором иллюстраций был Кристиан Берар, четко уловивший мысль Робера и попытавшийся отразить романтические мечтания юных дев. Для Робера Риччи эталоном красоты, которую он страстно желал передать женщинам при помощи своих духов, была природная грация и чистота образов Боттичелли. Робер считал, что искусственность душит женственность, и только настоящее искусство достигает того идеала, который хотелось бы ему видеть в каждой женщине, и он смело связывал свои парфюмерные творения с шедеврами художников, оставившими несмываемый временем след в истории искусства. Робер никогда не давал художникам или фотографам, которые работали с ним, карт-бланш. Он многократно рассказывал им о своем видении, а в итоге они создавали именно то, что он хотел от рекламы, ведь и реклама тоже должна была стать произведением искусства. Часто на рекламных изображениях тех лет мы видим женщин, а не флаконы с духами – духи помогали поставить женщину на пьедестал, как богиню красоты, выходящую к нам из морской пены.
Конечно, нельзя не упомянуть примкнувших к команде Театра моды Бориса Кохно и Жана Кокто. Борис Кохно, эмигрировавший из России после революции, долгое время работал секретарем у Дягилева, тогда и начав писать первые либретто. После смерти Дягилева он унаследовал бόльшую часть его архивов и продолжал работать с известными театральными компаниями Франции. Близким во всех отношениях было его сотрудничество с Кристианом Бераром, который и рекомендовал Кохно Театру моды. Жан Кокто считается выдающейся личностью во французском искусстве: поэт, художник, драматург и режиссер. После войны Кокто обвиняли в коллаборационизме, но оправдали, хотя его сотрудничество с немцами не вызывало сомнений (он писал статьи для пронацистского журнала, ставил пьесы и снимал кино, не скрывая своих пацифистских настроений и симпатий к немцам). Все вышеупомянутые личности были яркими представителями французской культуры. Роберу Риччи мало было заразить их своим пылом – ему приходилось проявлять терпение и решимость идти до конца. Энтузиазм Раймонды тоже сыграл большую роль в создании Театра моды. Ей приходилось выступать в самых разных ролях в зависимости от обстоятельств: она наводила порядок среди декораций, занималась уборкой, в результате чего прозвала себя «Мадам Метла»[54]. Вечерами она устраивала открытый стол на авеню Элизе Реклю для всей труппы, которая работала в Театре моды. Квартира Робера и Раймонды на Марсовом поле, оформленная Жоржем Жеффруа в соответствии с несколько строгим вкусом Робера, но дополненная более богемным стилем Раймонды, привлекала в те дни чуть не весь блестящий мир искусства Парижа. Жорж Жеффруа был известным дизайнером интерьеров, кроме того, он делал эскизы для журнала «Сад моды», декорации для спектаклей и работал модельером у Жана Пату. С конца 1930-х годов Жеффруа активно занимался оформлением квартир (в частности, для кутюрье Робера Пиге, а также для невестки Черчилля), принимал участие в оформлении особняка Кристиана Диора, квартиры Алена Делона. Он никогда не брал более одного заказа за раз, будучи настоящим перфекционистом. Робер Риччи привлек Жеффруа
