Время собирать груши - Михаил Яковлевич Грушевский
Образование – это то, что остается с тобой после того, как все остальное забудется. Это внутренний гироскоп – прибор, позволяющий летчику безошибочно определять, где верх, где низ даже в самых турбулентных передрягах. Внутри Миши – гироскоп мощи незаурядной.
Господь отпустил Грушевскому голос. Миша дар не пропил, а заработал им славу и деньги, установив новый жанр в пародийном ремесле. Суть его в том, чтобы в герое имитировать не голос, а человека.
Известно, что в историю телевидения взглядовской эпохи Грушевский вошел как первый, кто осмелился пародировать Генсека. Помню, в ту пятницу у нас перехватило дыхание: такой молодой, а уже Колыма… Но нет: рискнув головой, он не потерял ее, а взметнулся к славе.
Во-первых, пришло другое время, и Грушевский стал первым индикатором его. А во-вторых, объект грушевской пародии вовсе не просит вслед за героем Незнайки: «Знаешь, Миша, ты давай других изображай, а меня не надо. Я у тебя плохо получаюсь». Наоборот, когда попадаешься Грушевскому на зуб – а автор этих строк знает, о чем говорит, – вовсе не обижаешься, а просишь еще. Ощущаешь на себе: внутри Миши работает гироскоп.
Среди конструкторов этого девайса и матушка Миши, и семья, и тщательно отселекционированное окружение. И, конечно, Москва. Вот такой она и должна быть, как ее любимый сын, – внимательной ко встречному, готовой превознести, но одновременно и брезгливой к прохиндиаде. «Но не они, а ясени без спросу здесь росли». Недаром из всего московского арсенала Грушевский чаще всего выбирает Визбора.
Миша остается чутким индикатором времен. В эпоху Великой Линьки, когда страна сбрасывала отжившее, он и получил вовсе не тот диплом, который оказался бы пригодным в его новой жизни. Как уже говорилось, Грушевский такой же сталевар, как его однокашник Фридман, какой физик Дерипаска, какой лесник Абрамович. Зато сегодняшнему тренду в русской истории Миша соответствует полностью. Вот он в чем: сегодня в России строятся династии. И это чувствуется: когда мы собираемся на дни рождения наших детей, вокруг столько молодых пятидесятилетних папашек! И когда Миша Грушевский-младший посреди таких именин утыкается с папой в трансляцию матча любимой футбольной команды, не обращая внимания на гвалт и шум вокруг, я понимаю: это в душу наследнику династии потихоньку вживляется фирменный грушевский гироскоп.
ДМИТРИЙ ДИБРОВ, журналист, шоумен, телеведущий, музыкант
В анекдотах важна точность
Это удивительно, но сейчас пропали анекдоты про Вовочку. Еще в 2000 году, как только Путин стал президентом, появился анекдот о том, что анекдоты про Вовочку отныне считаются политическими. И все же анекдоты про Вовочку пропали потому же, почему пропали анекдоты про Василия Ивановича, про Штирлица. Просто категория ушла. Ушли анекдоты про «новых русских». Когда кто-то в компании начинает при мне рассказывать анекдоты, что «новые русские» что-то там в Куршавеле, я так сильно напрягаюсь, потому что это определение осталось в 90-х годах. В анекдотах важна точность. Может быть, категория некоего хулиганистого ребенка актуальна вечна, это наверняка так, но вот это определение, понятие, весовая категория под названием «Вовочка» осталась в нашей юности.
Про кого сейчас анекдоты сочиняют? Я сейчас освежу ситуацию. Ну разве можно в этот анекдот добавить слово «Вовочка»? Просто вот такой анекдот: «Жили у отца три сына, а свои квартиры сдавали». Вот это на злобу дня.
Или, например, такая красивая история: «Сидели на крыше дома две девочки, одна девочка добрая, а другая злая, и плевали вниз на прохожих. Добрая девочка попала в прохожих четырнадцать раз, а злая – только двенадцать раз, потому что добро всегда побеждает зло».
И с какого бока тут Вовочка? Поэтому не надо искусственно притягивать полюбившихся нам когда-то героев, персонажей классических анекдотов, к сегодняшним. Ну глупо, если сегодня вдруг появится анекдот, что идет Штирлиц по Тверской, проходит мимо мэрии и удивляется, почему там нет Лужкова. Нельзя юмор за уши притягивать.
На самом деле, анекдотов меньше не становится. Вот политических анекдотов, пожалуй, стало несколько меньше, но и то нет-нет да что-то такое появится. Кстати говоря, вот был же такой анекдот, что на дворе 2042 год, Путин звонит Медведеву и говорит: «Дим, не помнишь, кто из нас президентом сейчас работает?»
По-моему, это процесс нон-стоп. Те или иные события подхлестывают появление анекдотов. Ну, скажем, в свое время избрание президентом Соединенных Штатов Америки Обамы подхлестнуло некоторую порцию анекдотов про эту ситуацию, непривычную даже для Америки. Симпатичный был анекдот: «Как теперь следует американский Белый дом называть? Барак Обамы». Это – естественный ход. Анекдот ведь – это нечто очень органичное.
Есть мнение, что сейчас стало меньше политических анекдотов в принципе. Даже то, что всю жизнь можно было рассказывать на кухне, и рассказывали, сейчас как-то не рассказывается. Я так не думаю. Может быть, вообще мы стали менее плотно общаться. Анекдоты очень хорошо раскручиваются в такой расслабленной компании, где они идут по кругу. Из практики нашего дружественного общения ушла, например, такая очень узнаваемая картина, когда, допустим, одна гитара в большой компании ходила по кругу. Не одна звезда вечера, человек, который бесконечно поет песню за песней, а вот это: теперь ты, теперь я, перебросили гитару на другой конец стола. Это сейчас, мне кажется, редко где встретишь.
Кстати, я не люблю караоке. Мне кажется, это мертвый формат пения. И не только оттого, что появляется человек, который очень любит петь, но не умеет, а потому, что там абсолютно оторванная от смысла и содержания песня-картинка, какой-то такой аккомпанемент с приветом от мертвечины, и вроде как, с одной стороны, людям приятно, они поют, а жизни в этом нет. Может быть, я какой-то старомодный человек и ностальгирую по живому музицированию. Так же и анекдоты. Если подберется компания, где нет такого одного рассказчика, а все остальные только уши раскинули, а есть волнообразный такой процесс – один начал, другой подхватил – вот это в тему.
Когда я веду корпоративы, то всегда предполагаю, что в большой компании людей всегда есть пятерочка завзятых рассказчиков. Единственное, что среди них попадается очень интересная категория – это люди, которые говорят: да, я знаю много анекдотов, но они все неприличные. Меня это очень напрягает. Я не понимаю. Вообще понятие о приличии и пошлости исходит не из терминов, которые звучат в анекдоте, а из тонкости и умности самого анекдота.
