Дерзость - Фарид Салихович Фазлиахметов
Зажечь костры мы договорились ровно в 21.30, как приказано. Начали заготовлять дрова. Топор и тесаки здесь не годились — звуки ударов далеко разносятся по окрестности. Это, разумеется, насторожило бы аэродромную охрану. Работать можно было только ножовкой, да и то на приличном расстоянии от аэродрома.
Когда стемнело, мы со всеми предосторожностями метрах в двухстах от аэродрома соорудили конусообразную горку дров и залегли рядом, за бруствером канавы. Время 21.20. Томительно тянутся последние минуты. А в лесу тихо, тихо и на аэродроме. На темном фоне неба видна сторожевая вышка. Там вспыхивает огонек. Нет, это не выстрел, наверное, зажигалка. Все хорошо, нас не обнаружили.
Чеклуев с паклей, смоченной керосином, лежит возле кучки дров.
Время 21.30.
— Саша, зажигай!
Тут же вспыхивает огонь, и Чеклуев скатывается за бруствер. Следом загораются еще три костра.
На вышке заработал пулемет. Он бьет трассирующими по костру, и пули с визгом рикошетят от бруствера.
— Огонь по вышке! — командую я и ложусь с автоматом рядом с пулеметчиком Курышевым.
Несколько очередей — и вражеский пулемет умолк. Подложили в костер крупные поленья. А наших самолетов все нет.
У Островского, очевидно, разгорелся настоящий бой. В той стороне били автоматы, глухо стучали немецкие пулеметы, взрывались гранаты.
На какой-то миг все смолкло, и тут послышалось ровное гудение самолетов. Затем над аэродромом повисли осветительные бомбы и раздались первые взрывы.
Мы поспешили отойти к лесу — неровен час, угодишь под бомбы своих же самолетов. Аэродром пылал. В воздух взлетали обломки строений, самолетов, взрывались бочки с горючим, огромные столбы пламени взметались в небо...
На свою базу в Дуброво мы вернулись на следующий день к вечеру, вернулись без потерь.
Со дня проведения операции под Бобруйском прошло трое суток. Жизнь в лагере текла размеренно, своим чередом, как вдруг в мою хату ворвались Лева Никольский, Игорь Курышев и Костя Арлетинов. Уселись на лавку и заговорили все разом.
— Осточертела воловятина!
— Рыбки хотим!
— Птичь кишмя кишит рыбой, а мы тут ворон считаем.
— Дай нам взрывчатки, и мы привезем ее целый воз.
— Взрывчатка, вы знаете, нужна для других, более важных целей, может, перебьемся? — охладил я пыл своих подчиненных.
— Оно, конечно, так, с одной стороны, жалко тола, но если посмотреть с другой стороны — на носу праздник, — возразил Костя Арлетинов.
— У нас есть снаряды, и тола нам нужно немного — граммов триста, — добавил Игорь.
— Вот это уже на что-то похоже, — согласился я. — Давайте попробуем.
— И ты поедешь?
— Ну как я могу отпустить вас одних, чего доброго еще покалечите друг друга.
— Хитришь, комиссар, — улыбаясь, произнес Костя, — самому небось хочется на речку.
В ответ я только рассмеялся Да, люблю половодье, резкий влажный весенний ветер, люблю большую воду. И в самом деле, почему бы не съездить? Река рядом, лошади есть, лодку найдем.
Ранним утром на двух подводах мы тронулись в путь. Проехали зазеленевший лес и изумрудно-зелеными лугами выехали к реке. Она еще не вошла в свои берега и разлилась широко-широко по низкому левобережью Прошли метров с триста вдоль правого берега и обнаружили кем-то оставленную лодку. Лева с Костей, как заправские рыбаки, стали на весла и вышли на стрежень. Глубина, показывают, такая, что весло не достает дна Мое дело простое. Прикрепить к головке четырехдюймового снаряда кусок прессованного тола в сто граммов, вставить в нее капсюль-детонатор, поджечь бикфордов шнур и бросить снаряд. Зажигать бикфордов шнур от спички — не самый удобный способ. Поэтому, размочалив оплетку и оголив пороховой стержень, подношу к шнуру цигарку. Раздается знакомое шипение, и я бросаю снаряд в воду. Проходит несколько секунд, и вот в том месте, где упал снаряд, взметается вверх бурун воды.
Вскоре на поверхность всплывают такие рыбины, которых Лева, страстный рыболов, пожалуй, даже в магазине не видел: метровые щуки, сомы, лещи. Вот это да! Торопливо, рискуя опрокинуть лодку, Лева сачком вылавливает оглушенную рыбу, а Костя изо всех сил старается подвести лодку поближе к добыче. Еще несколько снарядов, еще немного работы — и наша лодка причаливает к берегу. Набиваем еще живой, трепещущей рыбой два мешка и радостные, довольные едем в Дуброво. Завтра Первое мая. Будет знатное угощение для бойцов.
День Первого мая выдался теплым и солнечным. Партизаны и жители деревни собрались на площади на митинг. Митинг открыл Шарый. После него с коротким докладом выступил Костя Островский. В темно-коричневой кожанке, в кожаной фуражке и в брюках, подшитых хромовыми леями, он был очень похож на комиссара времен гражданской войны. Островский поздравил собравшихся с праздником, подвел итоги работы боевых групп и зачитал приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина.
В конце митинга было принято единодушное решение послать товарищу Сталину приветствие от партизан и жителей далекой от Москвы белорусской деревни Дуброво.
* * *
...Числа десятого мая Чупринский зарезал вола, выменянного на такую же тощую лошаденку. Мясо, как обычно, раздали бойцам.
"Отоварившись", ребята разошлись по домам. Последними, прихватив с собой воловий хвост, ушли Лева, Костя и Игорь, которые стояли на одной квартире. Они что-то задумали.
Через некоторое время деревня огласилась отчаянными воплями и коровьим ревом. Крики и рев раздавались в той стороне, где квартировали три друга. Так как я оказался поблизости, то мне ничего не оставалось, как зайти во двор и выяснить, отчего такой шум. Не успел я закрыть калитку, как ко мне вся в слезах подбежала хозяйка квартиры и, указывая на ухмылявшихся ребят, завопила:
— Хулиганы, бандиты, душегубы, что наделали, что наделали, вот, побачьте сами!
Возле закрытых ворот хлева, вижу, лежит окровавленный хвост. Я вопросительно взглянул на хозяйку.
— Бачите, теперь бачите, что сделали эти изверги, — хвост у коровы оторвали, — и она снова принялась плакать навзрыд и причитать.
Я строго посмотрел на Костю и Леву, те нагло, с вызовом, продолжали улыбаться. Неслыханно! Как будто для них это было обычным делом — отрывать коровам хвосты.
— А ну-ка, хлопцы, попытайтесь объяснить свой бессмысленный поступок!
— Что нам с этой
