Молотов. Наше дело правое [Книга 2] - Вячеслав Алексеевич Никонов
Молотов пригласил в Лондон Пусэпа со штурманом: англичане предлагали лететь через Африку, поскольку немецкой разведке стало известно о пребывании делегации в Лондоне.
«— Как вы считаете, не следует ли опубликовать результаты нашего полета до возвращения в Москву? — задал вопрос нарком, вглядываясь в меня через свое пенсне.
Я понял смысл вопроса. Если радиостанции Москвы, Лондона и Вашингтона оповестят мир о результатах переговоров и опубликуют договоры, заключенные между союзными державами, то у врага появится предположение, что мы уже в Москве.
— Это будет замечательно! — воскликнул я. — Скажем, сегодня опубликовать, а завтра вечером стартовать в Москву.
— Я тоже так думаю. Значит — завтра в путь. Когда взлетаем?
— В двадцать ноль-ноль по среднему местному летнему времени.
— Лучше давайте по-нашему, по-московскому, — и народный комиссар, улыбаясь, кивнул на свои часы»[542].
Телеграмма Сталину: «10-го июня, при прощании, Черчилль вручил мне письменное изложение точки зрения английского правительства о втором фронте, в котором заявляется о возможности в 1942 году только частичной операции. Сегодня, 11 июня, к вечеру, вылетаем в Москву»[543]. Вот только из-за вновь лопнувшего колеса вылетели с задержкой, а потому от Кёнигсберга до линии фронта летели в ясном небе при свете дня. Поэтому пришлось забраться к потолку возможностей самолета, и по высоте — 8500 метров, и по скорости — 550 км/час. Пронесло. Перед посадкой, как будто боясь опоздать, вылезли из меховых комбинезонов, стянули унты. И вот уже самолет рулит по зеленой траве Центрального аэропорта. Молотов пожат руку и обнял всех членов экипажа.
Летчики Пусэп, Штепенко и Романов получили звезды Героев Советского Союза, второй летчик Обухов, борттехники Золотарев и Дмитриев — ордена Ленина, остальные — ордена[544]. Молотов за полет награду не получил. Но он стал звездой мировой политики первой величины. В 1942 году из-под пера Г. Гэя в Лондоне вышла первая англоязычная биография Молотова. «Говорят, он занят 16 часов в сутки, и все, к чему он прикасается, делается хорошо. Способный, добросовестный, бескорыстный — он является идеальным слугой государства. У него нет персональных амбиций, жадности к деньгам, что характерно для всех нацистских руководителей. Он не работает ради выгоды. Он не ищет собственной популярности… Он имеет самые глубокие и точные знания о внутренней политике России, что делает его авторитетом в Кремле. Он умен и ясно мыслит, и поэтому Сталин часто прислушивается к нему, прежде чем принять решение. Как часто он следует советам Молотова — другой вопрос»[545].
Первый заместитель
Москва придала обещанию союзников открыть второй фронт максимальную гласность. 18 июня в Кремле состоялась Чрезвычайная сессия Верховного Совета для ратификации договора о союзе с Англией. Докладывал Молотов:
— Англо-советский договор, как и результаты переговоров, которые мне, по поручению советского правительства, пришлось вести в Лондоне и в Вашингтоне, свидетельствуют о серьезном укреплении дружественных отношений между Советским Союзом, Великобританией и Соединенными Штатами Америки. Для народов Советского Союза, которым приходится нести главную тяжесть борьбы с гитлеровской Германией, это имеет тем большее значение, чем больше это ускоряет нашу победу над германскими захватчиками. При переговорах была достигнута «полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году». (Бурные, продолжительные аплодисменты.) Со второй половины текущего года военные поставки и снабжение для СССР со стороны союзников будут увеличены и ускорены. (Аплодисменты.) Считаю необходимым заявить, что в отношении меня, как представителя СССР, были проявлены сердечность и исключительное гостеприимство как в Лондоне, так и в Вашингтоне. Особо я должен упомянуть о личном внимании и активнейшем участии в беседах президента США г. Рузвельта и британского премьер-министра г. Черчилля, которым я выражаю свою искреннюю признательность. (Продолжительные аплодисменты.)[546]
Однако Черчилль, который не собирался открывать второй фронт, полетел к Рузвельту. Их переговоры 17–25 июня имели результатом очевидный триумф британской позиции. Другим важнейшим решением стало соединение усилий двух стран по созданию атомного оружия и размещению объединенного ядерного центра в США, что предопределит американский контроль над проектом. С помощью СССР союзники не спешили. Более того, наметились большие трудности с военными поставками. В июне 1942 года из 34 судов, шедших в Мурманск, 23 были потоплены немцами. 18 июля Черчилль известил советское правительство о полном прекращении отправок конвоев, встретив полное понимание за океаном[547].
СССР оставался один на один с Германией, когда ситуация на фронтах была критической. Немцы прорвали оборону Брянского и Юго-Западного фронтов, 6 июля пал Воронеж. С конца июля развернулась пятимесячная битва за Кавказ. Группа армий «Б» прорывалась к Волге, 17 июля начались бои на подступах к Сталинграду. 28 июля издается приказ № 227, получивший на фронте название «Ни шагу назад!», который предусматривал санкции вплоть до расстрела за отступление без приказа. Реакция Кремля на решения союзников была, мягко говоря, крайне негативной. Черчилль сам почувствовал неловкость и решил впервые посетить СССР.
Вспоминал Бережков: «Во второй половине дня 12 августа 1942 г. в Центральном аэропорту на Ленинградском проспекте собралась, как обычно в таких случаях, группа советских руководителей во главе с Молотовым… Было жарко и безветренно. Все расположились под навесом небольшого здания аэровокзала. В воздухе ощущался аромат разогретой полыни, слышалось жужжание пчел, щебетание птиц»[548]. Черчилль о встрече в аэропорту: «Здесь находился Молотов во главе группы русских генералов и весь дипломатический корпус, а также, как и всегда в подобных случаях, много фотографов и репортеров. Был проведен смотр большого почетного караула, безупречного в отношении одежды и выправки. Он прошел перед нами после того, как оркестр исполнил национальные гимны трех великих держав, единство которых решило судьбу Гитлера. Меня подвели к микрофону, и я произнес короткую речь. Аверелл Гарриман говорил от имени Соединенных Штатов… Молотов доставил меня в своей машине в предназначенную мне резиденцию».
Резиденция была в Кунцеве, где Черчиллю особенно понравился пруд с рыбками. «Я сказал Молотову, что буду готов встретиться со Сталиным этим вечером, он предложил, чтобы встреча произошла в 7 часов. Я прибыл в Кремль и впервые встретился с великим революционным вождем и мудрым русским государственным деятелем и воином, с которым в течение следующих трех лет мне предстояло поддерживать близкие, суровые, но всегда волнующие,
