Валерий Перевозчиков - Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого

А иногда мы ездили вдвоем: именно так было в Ташкенте и области… Но это не 79-й год, когда Володя побывал в состоянии клинической смерти. тогда с ним ездила де-вуш ка-ведущая.

— А Вы не помните ее фамилию?

— Сейчас Вам скажу… Лена Облеухова. Володя попросил на эти гастроли ведущую, я поговорил с Леной… Мы встретились на улице Горького, напротив магазина «Подарки», я посадил Лену к нему в машину. Мы с Володей расцеловались, они уехали. Там с ним и случилось… После этого Володя мне сказал, что побывал на том свете…

— Тамразочка, я там побывал…

— Ну и как там?

— Хреново. Темно.

— Но вернемся к программам которые вы вели. Были ли какие-то необычные концерты?

— Был один забавный случай… В Мелитополе я выхожу на сцену — и замираю: зал на тысячу мест, а продано две тысячи билетов! Вот, говорят, «как сельди в бочке», — точно так было в этом зале. Люди не могли ни вздохнуть, ни пошевелиться. Я понял, что если хоть кто-нибудь сделает неосторожное движение, то может произойти давка. И я попросил, чтобы люди сидели абсолютно спокойно, чтоб не было никаких аплодисментов… А Володя стоял за кулисами, не очень понимая, что там происходит… Почему это запрещаю людям разговаривать?!

— А как бы Вы могли определить ваши отношения?

— Володя относился ко мне с доверием. А потом, я был, наверное, одним из немногих людей, которые могли сказать ему в лицо каку-то неприятную вещь, ведь друзья побаивались его… «Володя, Володя…» И они относились к нему «с пониманием»… А я не понимал — работа есть работа… Я, конечно, понимал, кто такой Высоцкий, его величину, но…

Да, а после того (двухкомплектного) концерта в Мелитополе мы опоздали на концерт в Запорожье, опоздали на час сорок минут! Когда я вышел на сцену, начать было совершенно невозможно. Какая-то жуть! Все, что могло свистеть, — свистело. Все остальное топало ногами и кричало. Я пытался что-то «провякать» — бесполезно. Я ушел за кулисы:

— Позовите Володю… Без него начать невозможно.

Володя вышел, поднял руку и сказал только:

— Ребята, все нормально. Я — с вами.

Мгновенно все успокоилось.

— А где Вы еще работали вместе с Высоцким?

— В Харькове… Все-таки мы познакомились в Харькове… В Харькове он меня напугал. Мы остались вдвоем в номере, и Володя мне спел свою новую песню. Он пел с таким напряжением, что я испугался! Песня, видимо, была ему очень дорога, и он так врезал, что я струсил… Честное слово, я подумал: не сдвиг ли у него «по фазе»? С какой стати, мне одному? Только потом я понял, что по-другому он не мог…

Работали в Глазове… Жили в каком-то партийном коттедже: двухэтажный роскошный особняк. Мы жили на втором этаже, заняли две спальни: шиковать так шиковать… Володя звонил Марине. Вначале ее не нашли: она была на съемках фильма «Багдадский вор»… Марина играла героиню, и когда она «летала» на ковре-самолете, вся эта конструкция рухнула. Она упала и разбилась.

Вечером сидим, ужинаем. А у Володи в Москве были девочки-телефонистки, которые ему помогали. Они нашли Марину в больнице, и Марина подробно рассказала, что и как… Как она летела вниз головой…

— Володя, только ты не волнуйся!

А Володя кричал:

— Я немедленно вылетаю!

Марина его успокаивала…

— Гастроли в Ставрополе. Там было много интересного: встреча в редакции «Ставропольская правда», вечер у художников…

— Вечер у художников? Я об этом не знал. Там мы вместе были в гостях у директрисы ликеро-водочного завода, причем, попали совершенно случайно…

Получилось это так. В филармонии работала одна старушка — довольно заботливая… Простая заботливая старушка. И она попросила Володю приехать к ней в гости. Володе было как-то неудобно ей отказать, он сказал мне:

— Давай поедем…

Мы сели в машину, заехали в гостиницу, оставили гитару… И тут она стала почему-то настаивать:

— Владимир Семенович, ну зачем Вы оставили гитару? Возьмите…

— Но Вы уже наслушались моих песен на концертах. Посидим, поговорим…

Но что-то было не так, что-то шальное появилось в ее глазах… Приезжаем. Открывается дверь — и мы видим совершенно роскошную квартиру… Разноцветный паркет ковровой отделки. Огромный стол, на котором огромные миски с черной и красной икрой, и не ложки, а половники торчат в этих мисках. Роскошь — дикая! И посреди этой роскоши лежат раки таких размеров, каких я никогда в своей жизни не видел! Гигантские раки!

Хозяйка дома, звеня золотыми зубами, тянет руку. А рядом стоит очень ухоженная публика… Володя смотрит так на старушку…

— Владимир Семенович, они мне как родные… Я как в свой дом Вас привела.

Мы попали в гости к директрисе ликеро-водочного завода. Она, конечно, разнесла по городу, что у нее сегодня будет Высоцкий…

До этих котлов с икрой мы не дотрагивались, мы ели раков. Нам объяснили, что эти раки (специально для Высоцкого!) выловлены в соседней республике… Володя скрипел зубами — он был очень недоволен трюком этой бабули…

Володя не пил, его уговаривали… Много говорили о фирменной водке «Стрижамент» — она на каких-то там травах… Потом стали умолять:

— Владимир Семенович, спойте… Ну, Владимир Семенович…

— Ради бога, приходите завтра на концерт.

А в конце нам сообщили, что раки, которых мы съели, неделю пролежали в ванне. В ванне с молоком! Все это время они пили молоко, облагораживая свою суть.

Когда мы вернулись в гостиницу, Володя сказал по этому поводу:

— Совсем обалдели: раков — в молоке! Люди сошли с ума…

— Был ли Горбачев-он тогда работал первым секретарем Ставропольского крайкома партии — на концерте Высоцкого?

— Не был. Это совершенно точно. Мы бы это знали. Обычно предупреждают заранее, если будет «первый».

— А в Москве Вы работали с Высоцким?

— Мы работали в ДК Метростроя… У Володи Гольдмана был брат Борис, к сожалению, покойный, — тогда он работал, кажется, начальником Метростроя. Очень интересный и интеллигентный человек, всегда мягкий и корректный. По-моему, Борис ни разу не сказал Высоцкому «Володя»… Потом мы выступали в каких-то институтах, работали по области… Был один концерт в Гжели…

— Вы знаете, у многих друзей Высоцкого я видел «гжель»-по-видимому, части большого сервиза…

— Дело было так… У нас работала такая актриса — Маша Полбенцева. Она была знакома с директором завода «Гжель». Не помню сейчас его фамилию, но зовут его Виктор — хороший такой парень и очень талантливый человек. Маша иногда собирала группу, чтобы выступить там… Просила у меня актеров: