Арнольд Шварценеггер - Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история
Если бы я опасался какой-либо угрозы моему господству в мире культуризма, я полностью сосредоточился бы на тренировках. Однако на горизонте никого не было. Поэтому я уделил часть сил другим начинаниям. Я всегда записывал свои цели, к чему привык еще в тяжелоатлетическом клубе в Граце. Причем мне было недостаточно просто сказать себе что-нибудь вроде: «К новому году я должен сбросить двадцать фунтов, лучше овладеть английским и прочитать больше». Нет. Это было только начало. Далее я должен был расписать конкретно все эти благие начинания, чтобы те не свелись к пустым словам. Я брал карточки и записывал все, что собирался сделать:
– пройти в колледже двенадцать дополнительных курсов;
– заработать достаточно денег, чтобы отложить 5000 долларов;
– тренироваться по пять часов в день;
– нарастить семь фунтов мышечной массы;
– купить квартиру и переехать в нее.
Может показаться, что я сковывал себя такими четко определенными целями, однако на самом деле все обстояло как раз наоборот: это меня освобождало. Определив для себя, чего именно я хочу, я чувствовал себя совершенно свободным искать любые пути для достижения поставленных целей. Возьмем, к примеру, двенадцать дополнительных курсов. Не имело значения, где я их пройду; это я решал отдельно. Я перебрал курсы, предлагавшиеся разными колледжами, оценил их стоимость, прикинул, как они уложатся в мой распорядок, не нарушу ли я ограничения своей визы. После чего мне уже можно было не беспокоиться о конкретных деталях, так как я уже знал, что пройду эти курсы.
Одним из главных препятствий, с которым мне приходилось иметь дело, занимаясь в колледже, был мой статус иммигранта. У меня была виза с правом работы, а не студенческая виза, поэтому я не мог учиться полный день. Я не мог посещать в одном колледже одновременно больше двух курсов, поэтому мне приходилось рассредоточивать свои усилия. Помимо колледжа Санта-Моники, я занимался в колледже Западного Лос-Анджелеса и посещал дополнительные занятия в Университете штата Калифорния. Внезапно до меня дошло, что это создаст проблему, если я захочу получить диплом, поскольку мне придется как-то объединять свидетельства об окончании всех курсов. Однако моей целью было не получение диплома; мне нужно было заниматься как можно больше, используя все доступное время, и изучать, как американцы ведут свои дела.
Поэтому в колледже Санта-Моники курсы английского языка расширились в курсы английского языка, математики, истории и делового управления. В Калифорнийском университете я прослушал на факультете бизнеса курсы по бухгалтерскому учету, маркетингу, экономике и управлению. Я уже изучал бухгалтерский учет в Австрии, разумеется, однако здесь это была целая новая наука. Только-только появились первые электронно-вычислительные машины; в университете была ЭВМ фирмы «Ай-би-эм», с перфокартами и накопителями на магнитной ленте. Мне нравилось работать на ЭВМ, она казалась мне чисто американским подходом к делу. Колледжи привлекали меня своей дисциплиной. Я получал наслаждение от учебы. Было что-то в необходимости штудировать учебники, чтобы писать контрольные и отвечать на занятиях. Также мне нравилось работать с другими учащимися, приглашать их к себе домой, чтобы выпить кофе и вместе выполнить домашнюю работу. Преподаватели также поддерживали то, когда успевающие учащиеся помогали отстающим. Это повышало эффективность занятий в классе.
На одном курсе от нас требовалось ежедневно читать деловые новости и пересказывать основные события в классе. Это стало первым занятием, за которое я принимался утром: раскрывать газету на странице деловых новостей. Преподаватель говорил: «Вот интересная статья о том, как японцы купили в Америке сталелитейный завод, разобрали его и снова собрали в Японии. Теперь они выплавляют более дешевую сталь, чем это делали мы, и продают ее нам, получая прибыль. Давайте это обсудим». Я никогда не мог предсказать, что произведет на меня впечатление. Так, приглашенный лектор, рассказывая в Калифорнийском университете о законах продаж, сказал, что чем крупнее физические габариты продавца, тем больше товара он в среднем продает. Меня это просто очаровало, поскольку я человек немаленький. «Так, во мне двести пятьдесят фунтов, – рассуждал я, – так что если я возьмусь что-либо продавать, мой бизнес будет процветать».
Я также завел постоянную девушку, что несколько успокоило мою бурную жизнь. И дело не в том, что мне было трудно знакомиться с женщинами. Культуристов, как и рок-звезд, окружают свои поклонницы. Они всегда были рядом, на вечеринках, на показательных выступлениях, иногда на состязаниях за сценой, где предлагали помочь натереться маслом. Поклонницы приходили в тренажерный зал и на пляж, чтобы понаблюдать за нашими занятиями. С первого взгляда можно было определить, кто из них на что готов. Сходив на пляж в Венисе, можно было за час получить десять номеров телефонов. Барбара Аутлэнд была другой, потому что я нравился ей как человек – она даже не знала, что такое культуризм. Мы познакомились в кафе Зуки в 1969 году. Барбара была на год младше меня, она училась в колледже, а на лето устроилась работать официанткой. Мы начали встречаться, вели долгие беседы. Вскоре приятели-культуристы начали подшучивать надо мной: «Арнольд влюбился». Когда Барбара снова вернулась к занятиям, я много думал о ней, и мы даже писали друг другу письма, – для меня это было впервые.
Мне нравилось иметь постоянную девушку, человека, с которым я встречался чаще, чем с остальными. Я с удовольствием слушал рассказы Барбары о своей жизни, об учебе в колледже, о ее планах, и сам делился с нею своими устремлениями, рассказывал о тренировках, об успехах и неудачах.
Барбара была самой обыкновенной девушкой, в ней не было ничего от роковой женщины – загорелой блондинки с пышными формами. Она собиралась стать учителем английского языка и, очевидно, думала не только о том, как бы приятно провести время. Ее подруги, встречавшиеся с ребятами с юридического и медицинского факультетов, находили меня странным, однако Барбаре не было до этого никакого дела. Ее восхищало то, как я записываю на карточках свои цели. Родители Барбары отнеслись ко мне чудесно. На Рождество каждый член семьи преподнес мне по подарку, а затем, когда я привел с собой Франко, подарки получил и он. Мы с Барбарой съездили вместе на Гавайские острова, в Лондон и в Нью-Йорк.
В 1971 году, когда Барбара окончила учебу и приехала работать в Лос-Анджелес, Франко как раз приготовился переехать от меня. Он тоже решил обустроить свою жизнь: он учился на массажиста и сделал предложение девушке по имени Анита, которая уже работала массажисткой. Когда Барбара предложила переехать ко мне, это было совершенно естественно, поскольку она и так много времени проводила у меня.
