Елена Прокофьева - Любовь и безумства поколения 30-х. Румба над пропастью

В Москве Шостакович наконец-то обрел покой. К нему вернулась способность сочинять музыку. Его окружали понимающие и симпатизирующие ему люди. Он шел играть концерты в Московскую консерваторию не как на работу, а как на праздник, повторявшийся каждый день.

12 мая 1926 года в зале Филармонии была исполнена его Первая симфония, имевшая огромный успех. Критики соревновались в восхвалении нового молодого дарования. И дальше все его произведения принимались с восторгом: симфония «Октябрь», песни к кинофильмам, музыка к пьесе Владимира Маяковского «Клоп», причем сам поэт, в то время обласканный властью и практически богоравный, пожелал встретиться с молодым композитором и выразил ему свое восхищение и уважение.

В марте 1927 года Шостакович участвовал в турне по Польше, которое принесло ему и материальное, и моральное удовлетворение, то есть почести и неплохие гонорары.

Казалось бы, все складывалось чудесно. Другому юноше в его возрасте этого хватило бы для счастья, но Дмитрий не умел чувствовать себя счастливым. Он оставался все тем же мрачным меланхоликом.

Он вернулся в Ленинград, стал жить с семьей. Во время всех своих турне непрерывно переписывался с матерью и по-детски болезненно реагировал на все ее замечания: «Сегодня мама меня упрекала в хамстве и нежизнерадостности. „Каждый молодой человек твоих лет бывает жизнерадостным”. Меня и самого это смущает. Несмотря на то что трагизм вызывает во мне хохот, я написал 4 пьесы, которые отнюдь нельзя назвать веселыми. Сны вижу большей частью меланхоличные. Но в конце концов, это совсем не так важно по сравненью с вечностью. Но скверно то, что я очень одинок…»

5

Татьяна Гливенко не смогла спасти Дмитрия Шостаковича от одиночества. Их роман длился много лет, были периоды охлаждения, были периоды страсти, то они решали порвать отношения, то – пожениться… Татьяна любила Дмитрия, хотела стать его женой, но он никак не мог решиться изменить свою жизнь. Да и мама решительно выступала против. Она по-прежнему считала, что семья и быт погубят его талант, лишат его будущего, которое сейчас начало открываться во всем блеске.

Татьяна рассказывала биографу Шостаковича Оксане Дворниченко: «Были такие идеи: считали, что замуж нельзя выходить, надо раздельно жить. Он писал, что ищет комнату и все у него спрашивают, для кого. Теперь-то я понимаю, что мать его, очевидно, испугалась, она считала, что сын – мальчишка. И кончилось тем, что он написал мне странное письмо, на грани непонятного. В крайней обиде я это письмо порвала. Если бы он написал, что не любит меня…»

Черновик этого письма уцелел. Действительно, можно понять обиду Татьяны, когда человек, которого она любила всем сердцем, написал ей в ернически-шутливом тоне: «Некая девица с очень громкой фамилией желает выйти за меня замуж, но учтя всякие трудности, вытекающие из этого шага (подыскивание комнаты, покупка примуса и пр.), предложила мне стать ее неофициальным мужем. Как говорится, гони природу в дверь – она влетит в окно. Много размышляю по поводу того, как бы отделаться, и не знаю, что придумать. Жуть, жуть. Несчастный я человек. Мало того что не получил премии – пришлось думать о приискании средств для покупки примуса; мало того что примус решено не покупать – неофициальным мужем придется стать. Ужас, ужас…»

При этом и сам Шостакович страдал, особенно когда Татьяна решилась выйти за другого. «В один из приездов Шостаковича – это было в 1929 году, – вспоминала она, – я ему сказала: „Знаешь, я выхожу замуж”. Он сначала не поверил. Уезжая из Москвы, позвонил с вокзала: „Неужели ты и впрямь выходишь замуж?” Тут уж я, что называется, „полезла в бутылку” и сказала: „Да, действительно”. Он этого не ожидал. И все-таки мне не сказал, мол, ни в коем случае, – может, он мне не поверил? Ведь даже когда люди друг друга любят, чужая душа – потемки. Я вышла замуж. После этого он еще приезжал и виделся со мной и моим мужем».

Потеряв Татьяну, Дмитрий понял, как она была нужна ему, как важны для него их отношения, и начал настаивать на разводе. Он засыпал Татьяну отчаянными письмами, признавая свою вину, проклиная свою нерешительность. Дмитрий не оставлял возлюбленную в покое, постоянно требовал встреч. В 1930 году Шостакович написал Татьяне письмо, в котором просил приехать и остаться с ним: «Довольно нам играть в журавля и цаплю». И она согласилась, потому что все еще любила его: «Я приехала, ничего не решив. Он спрашивал: „Ну хорошо, ну хорошо, ты переезжаешь?” А я? Или характер у меня такой дурацкий, или мужа мне было жалко. Я почувствовала, что он с кем-то сблизился. Пожила у них, и в этот раз семья очень хотела, чтобы я осталась. Я уехала опять в сомнении. Он еще писал: „Вот я приеду – решайся…” Я очень многого не поняла, какую любовь я теряю, любовь какого человека. Мы опять переписывались, и он писал, что приедет за мной, чтобы помочь поговорить с мужем (даже в этом случае он думал о других). Он писал: „Если тебе трудно, я приеду, помогу тебе с мужем разговаривать”. В Москву приехала сестра Шостаковича и увидела, что я в положении. В 1932 году у меня родился сын, и тут же вскоре Дмитрий Дмитриевич женился…»

На этом их роман и закончился. Но любовные страдания стали стимулом творчества: Шостакович начал работу над оперой «Леди Макбет Мценского уезда» и циклом музыки на стихи японских поэтов.

6

Женщину, которая стала его женой и матерью его детей, Дмитрий Шостакович впервые встретил еще в тот период, когда в разгаре был его роман с Татьяной Гливенко. Восемнадцатилетняя Нина Варзар была студенткой физико-математического факультета ЛГУ и прекрасной теннисисткой. Познакомились они с Шостаковичем летом 1927 года в Детском Селе: Дмитрий работал над оперой «Нос» по мотивам повести Гоголя, а Нина просто отдыхала. Шостакович часто любовался ею на теннисном корте. Стройная, гибкая, в белом платье, Нина великолепно играла и заразительно смеялась. Не влюбиться в нее было просто невозможно, и Дмитрий влюбился – хотя при этом все еще любил другую…

У Нины были две сестры, обе считались красавицами, и мать, известный астроном. Они жили в Ленинграде, в бывшем особняке, и по четвергам устраивали чаепития. Шостакович с удовольствием ходил к ним в гости, но посвататься к Нине не решался. Во-первых, никак не мог разобраться в своих отношениях с Татьяной. Во-вторых, он не понравился матери Нины, которая сочла, что в материальном отношении Дмитрий безнадежен, а значит, хорошего мужа из него не получится.

Однако годы шли, дружба между Ниной и Дмитрием становилась все теснее, а его успехи умилостивили будущую тещу. Дмитрий предложил Нине руку и сердце и получил согласие. Правда, свадьба несколько раз откладывалась. Оксана Дворниченко в книге «Дмитрий Шостакович. Путешествие» писала: «Однажды в назначенный день Шостакович не явился на собственную свадьбу: сказались его нервозность, перемены настроения».