Лидия Бердяева - Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык

Суббота, 30 мая

Первая серьезная статья о книге Ни в газете «Gringoire» — Mauriac'a[321]. Он пишет: «II faut mettre cet ouvrage au premier rang de ceux qui nous aident à comprendre univers où nous nous deba-tons»*.

Ни довольно равнодушно отнесся к такой оценке, потому что это исходит от писателя не «левого лагеря».

Я: «Но неужели ты не понимаешь, что "левые" никогда тебя не похвалят из ненависти к христианству. Что бы ты ни писал — ты им враждебен, потому что ты христианин и видишь истину в христианстве. Ты защищаешь свободу, справедливость, равенство, но с точки зрения христианской, для них неприемлемой. Не политика и не философия разделяет вас, а Христос».

Воскресенье, 31 мая (Троица)

Утром в церкви St.-Germaine. Чудесный орган и пенье. В 5 ч<асов> у нас: Pascal с женой и их другом молодым рус<ским>

* «Нужно поставить это произведение в первый ряд тех, что помогают нам понять мир, о котором мы спорим» (фр.).

147//148

художником, Mr. Parain[322] с женой (Наташа Челпанова[323]— дочь философа Челпанова[324]). Мы знали ее еще девочкой в Москве. Очень милая, талантливая художница. Вышла замуж во время революции за франц<узского> коммуниста (ныне уже некоммуниста, сотрудника «Esprit» и писателя. Его книга «Retoure à la France»* недавно вышла). Брат Наташи — Аля Челпанов[325] [недавно] расстрелян в Москве по доносу и клевете какого-то негодяя. Были еще: Е. А. Извольская, Т. Ф. Баймакова.

Понедельник, 1 июня

Приехал К. В. Мочульский. Пишет книгу о В. Соловьеве. За ужином много говорил с Ни о философии и вере Соловьева. По тем данным, кот<орые> он собрал (новые материалы) вывод такой: Соловьев не был ни прав<ославным>, ни кат<оликом>, ни протес<тантом>. Он считал себя членом Вселенской Церкви, ее пророком. Все его предыдущие книги были лишь исканием такого синтеза...

Еще много говорили о прошлом... Вспоминали наше революционное прошлое. К. В. Мочульский с удивлением узнал о том, что и я, и сестра — мы обе участвовали в рев<олюцион-ной> деятельности и сидели в тюрьме два раза. Ни рассказал ему о своей рев<олюционной> деятельности, о ссылке в Вологду, об арестах.

«Ах, как жаль, что никто из Вас не пишет воспоминанья об этом времени. Для будущих историков и биографов это было бы так важно и нужно!» - воскликнул К<онстантин> В<асиль-евич>. И я подумала: «Да, это необходимо, и я должна буду этим заняться».

Была сегодня и наша милая Натали Секерина — фантастическая женщина. Приехала проститься. Уезжает в Парагвай к жениху. О ее жизни можно было написать роман-сказку. И никто никогда не поверил бы, что эта сказка воплотилась в подлинной, реальной жизни этой женщины.

Вторник, 2 июня

Новое правительство Леона Блюма вступает под знаком стачек рабочих не только в Париже, но и в провинции[326]. Удастся ли ему удовлетворить их и преодолеть упорство и неприми-

* «Возвращение во Францию» (фр.).

148//149

римость капиталистов? Увидим. Ясно только, что терпение рабочих масс истощено и верить в болтовню парламентских ораторов никто уже не может.

Бедный <мой> Ни волнуется всеми событиями и чувствует себя очень плохо. Сегодня убедили его поехать к фр<анцуз-скому> доктору, кот<орый> бесплатно дает ему советы и лечит и его и нас, не желая ничего, кроме... книг Ни…

В саду копается Иван Осипович <Семеняк>. Это — крестьянин, безработный, с кот<орым> меня познакомила на лекции Ни — Н. А. Тургенева. Типичный русский мужичок. Я пригласила его прийти, имея в виду, чем можно помочь ему, т. к. он ночует в Армии спасения, а питается «soupe popoulaire»*. И вот он явился и провел у нас целый день; очень радуется саду, зелени. «Что это у вас "огород" травой зарос? Так нельзя», — говорит он и берется полоть цветники. Сестра от него в восторге. «Какой он вкусный! - говорит она. — От него так и веет Россией, деревней». Удивительно, как он сохранил эту «деревенщину», прожив уже 12 лет за границей. Был на войне, в плену у немцев, а теперь батраком по деревням и фермам. Рассказывал много об ужасных условиях батраков: спят в хлеву или в соломе, в холоде и голоде. Хуже, чем скот. И несмотря на весь ужас такой жизни в течение 12 лет Ив<ан> Осипович не жалуется, не озлоблен. «Что ж, — говорит он, — ничего не поделаешь!» И на вид спокойный, тихий, ясный, бодрый. Резонер. Обо всем — свое мнение, часто очень оригинальное. Нет общих мест.

Среда, 3 июня

Ни был вчера у доктора, который нашел ухудшение в его здоровье, вызванное сильным переутомлением. Прописал особый режим в течение 10 дней, затем необходима поездка в Виши. Я очень расстроена [этим и] весь день [не могла прийти в себя].

* Здесь: «бесплатная похлебка» (фр.) по аналогии с «Front popoulaire» – «Народный фронт», который обеспечивал бесплатную раздачу еды неимущим.

148//149

Вечером приехала М. А. Каллаш. Обсуждали воззвание к разным лицам и организациям для поддержки «Пути», кот<орый> должен прекратиться, т. к. американцы больше не дают субсидии[327].

Четверг, 4 июня

Стачечное движение растет. Сегодня газеты не получены. Говорят о всеобщей забастовке.

У меня новая знакомая С. Я. Бернер[328]. Видимо, ищет духовной помощи. Прошла путь оккультизма еще в России. Православная, но интересуется кат<олической> мистикой. [Простая, симпатичная, мягкая...] Долго с ней говорили о духовных вещах. [Культурная, серьезная.]

И весна и начало лета мерзко. Холод сухой, пыльный, т. к. давно нет дождей. Беспокойный ветер.

Ни подарил мне вчера английский роман, и я погружаюсь в чужую жизнь, чтоб отдохнуть от вчерашней тревоги за Ни.

Погода отчаянная. Нужно топить... Вечером луна почему-то жуткая, ярко-красная.

Пятница, 5 июня

Утро без газет. В полдень по радио речь Блюма. Призыв к спокойствию и доверию новому правительству. Говорит твердо, уверенно, просто, без декламации и пафоса... Льет холодный дождь... Зашла к оптику купить потерянное пенсне. Там читала газету «Front popoulaire». Все то же. Стачка разрастется, думаю, что petite и grande буржуазии в ужасе, т. к. представляют себе все социалистическое в образе лютого зверя, бросающегося на невинных овечек. Нам же, русским, все сейчас здесь происходящее кажется детской игрой. То, что мы пережили в течение 6 лет русской революции, навсегда искоренило страх перед какими бы то ни было революционными событиями.

Ни начал свой режим и, по-моему, выглядит лучше.