Лидия Бердяева - Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык

Сегодня доклад Ни в пользу «Дома отдыха для туберкулезных»[332].

Душно. Приближается гроза.

Среда, 24 июня

«Я пишу последнюю главу новой книги, — говорит мне Ни. — Еще не придумал название».

Я советую так: «Книга о духе».

Сегодня лекция о. Ав<густина>, но я не иду, т. к. эти дни сестра нездорова и я не хочу ее утомлять еще и моей работой. Все эти дни читаю Библию и все как-то по-новому. Многое вижу такого, чего раньше не замечала или, скорее, — не могла заметить. Еще читаю Честертона «Survivante»[333] — очень тонкая и глубокая книга.

Бедный [мой] Ни все еще не совсем здоров, но уже собирается в Англию на «съезд религий», где его очень ждут. Мучительно видеть, как ему хочется действовать, работать и как мало у него сил.

Умер Горький, и на его похоронах было 500 тысяч. Ничего удивительного. Это «демократ духа», идол демократии духа, которая всюду и всегда — в большинстве и для большинства.

Воскресенье, 28 июня

К чаю у нас: Л. И. Шестов (усталый, утомленный от грозовой атмосферы), К. В. Мочульский, Гершенкрон[334], Е. А. Извольская. Позже - И. И. Фондаминский, Ф. И. Либ, Ф. Т. Пьянов... Оживленная беседа о политике, литературе. К. В. Мочульский только что закончил книгу о В. Соловьеве. Радуется, как ребенок, — едет отдыхать в горы... Л. И. Шестов понемногу оживляется и предается воспоминаниям о своих встречах и переписке с В. Ивановым, Горьким и др. Я люблю его рассказы, всегда добродушно- иронические и умные.

* Вместо зачеркнутого: обращения.

153//154

У меня интересная беседа с Гершенкроном на тему о религиозной драме евреев, поверивших в Христа. Он говорит: «Разделение Церквей создает эту драму. Поверив в Христа, еврей не знает, в какую Церковь ему идти? Если он поверил в Магомета — он знает, что есть единая мечеть, если в Будду — буддийский храм, а в христианстве нужно делать выбор среди трех Церквей, из коих каждая считает себя истинной...»

Гершенкрон произвел на меня впечатление человека серьезного, со сложной внутренней жизнью и одаренного. На вид очень болезненный и нервный.

Понед<ельник>, 29 июня

Была жена проф<ессора> Карсавина[335]. Едет к мужу в Литву, где он читает курс в Универ<ситете>. Рассказывала о жизни в Ковно. Город малокультурный, провинциальный. Молодежь неталантливая, некультурная*. Видимо, живется им там плохо и одиноко.

Ни вернулся из Парижа. Был у издателя Plon[336]. Узнал, что его книга «Un Nouveau Moyen age»** продана уже в количестве 10 тыс<яч> и все еще продается. И вот мы вспоминаем, как трудно было в Берлине найти издателя, чтоб напечатать книгу на русском языке. Ни хотел даже занять деньги и издать ее на свой счет. Нашелся, наконец, «Обелиск», и за гроши Ни продал книги ему[337].

Июль

Среда, 1-го

Ездила в госпиталь «Salpetriere» навещать моего больного. Он все в том же положении (4 года на спине!)...

Вернувшись, села отдохнуть в своей комнате. Вошел Ни: «Поздравь меня! Я окончил свою новую книгу».

Пятница, 3 июля

Ездила в Английское консульство получать визу для Ни. Ни не мог поехать, т. к. приглашен к одной испанке для встречи с испанским философом Д'Орс[338]. Низастал у него небольшое общество, и беседа шла на тему, о кот<орой> пишет Орс: «Теория об ангелах».

* Вместо зачеркнутого: тупая.

** «Новое средневековье» (фр.).

154//155

Суббота, 4 июля

Вечером Ни читал нам доклад, кот<орый> он приготовил для конференции (Congres des religions) в Лондоне[339].

Доклад этот, видимо, его не удовлетворяет. «Я люблю встречу с врагами, а там их не будет, и потому этот доклад меня не вдохновляет», — говорит он.

Воскресенье, 5 июля

С раннего утра Ни укладывается и, как всегда, перед отъездом волнуется, суетится. Все житейские дела даются ему с большим трудом. Он так неприспособлен к практической жизни. Всякая мелочь его затрудняет, и он, как ребенок, теряется, не знает, что делать.

«У меня всегда такое чувство, еще с детства, что мне в жизни неудобно. Будто я попал в чуждую и враждебную мне обстановку и не знаю, как мне быть», — говорит он.

Дни отъездов и укладок он переживает, как болезнь [и я так радуюсь когда], наконец, он уезжает после бесконечных наставлений нам не простуживаться, беречься, не утомляться и пр. и пр. Уехал он сегодня в Лондон на две недели. Дом сразу затих, опустел. Через час после его отъезда сильная гроза. К чаю неожиданно приезжают М. Г. Балашова с сыном Петей. Петя читает нам перевод стихов Пушкина — очень удачный. Пушкин (стихи) не переведен на фр<анцузский> яз<ык>. Я советую Пете перевести «Евгения Онегина». Он, смеясь, рассказывает об одном фр<анцузском> учебнике литературы, где об «Ев<гении> Онегине» говорится: «Это поэма, описывающая буржуазный быт. Действие происходит в Крыму, и поэт знакомит с дикими нравами и вкусами этой страны». Мы от души и смеялись, и возмущались. Не поздравляю фр<анцузских> писателей, если они знакомятся с иностр<анной> литературой по таким источникам...

Позже пришли Ф. Либ и П. К. Иванов. У меня от грозы и утренней суеты отъезда разболелась голова, и я рано ушла спать.

Июль, 11

[Утром я у обедни и у о. Августина.]

Ни вернулся сегодня из Англии неожиданно раньше, чем предполагал... Бодрый, оживленный. Много рассказывал о конгрессе, который очень его не удовлетворил. Преобладали восточные расы: индусы, китайцы, японцы, арабы... Христи-

155//156

ан почти не было — несколько протестантов и англо-католиков. Доклады поражали своей примитивностью. Так, один англичанин говорил о том, что к религии его привел его лакей, сказав ему, что Бог всюду: в деревьях, в камнях, в воздухе и т. д. Ни спорил с одним ученым индусом, доказывая ему, что их философия есть отрицание личности. Тот обиделся и начал приводить выдержки из всех индус<ских> философов, но именно эти-то выдержки и показали, что Ниправ... Был торжественный прием всех членов конгресса в St-Jamsk'ом дворце. Там Ни видел интересное зрелище: дефиляция* всех восточных рас в их живописных костюмах.

«Я все время чувствовал себя таким чуждым, — говорит он. — И вообще чувство это, присущее мне, впрочем, с детства, все увеличивается. Это чувство какой-то "внемирности". Будто я не принадлежу этому миру, а вместе с тем я больше других философов обращен к проблемам, связанным с этим миром. Но находясь как бы вне, наблюдаю и изучаю, не входя в мир».