Лидия Бердяева - Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык

Флоранс за это время очень изменилась к лучшему, и беседа с ней была оживленной, интересной. Это человек, живущий духовными интересами, что так редко среди женщин, увы!

Ст<растная> Суббота, 11 апреля

Идя на почту, встретила собаку, о кот<орой> Ни мечтает уже лет десять (с Берлина, где он такую увидел в первый раз). Собака (черный рик-ран), видимо, давно уже бродит без хозяина, голодная, грязная, нет ошейника. Я подозвала ее. Она бросилась ко мне с радостью. Я решила взять ее пока к нам, боясь, чтобы она не попала в «фурьерку», а затем объявить в мэрию и искать хозяина. Собака побежала за мной и, придя в дом, ласкалась ко всем так, будто давно нас знает. Когда Ни увидел ее, он сначала долго не мог поверить, что эта собака без

142//143

хозяина и может остаться у нас. Нужно было видеть и радость, и боязнь, с кот<орой> он смотрел на нее. «Я так рад ей и так боюсь, что ее возьмут».

На второй день Пасхи мы всюду ходили узнавать вокруг нас о собаке. А Ни пошел в мэрию и заявил, но там ему сказали, что если собака без ошейника и никто не заявлял о ее пропаже, то мы, если хотим, можем считать ее своей, а если не хотим, то должны отправить ее в Париж в «фурьерку», где через три дня ее уничтожат.

И вот уже неделя, как собака у нас, и мы от нее в восторге. Умная, ласковая. Ни радуется ей как ребенок.

Св. День Пасхи, 12 апреля

Ночью все мы были у заутрени. В этом году Пасха совпала у кат<оликов> и прав<ославных>, и я поехала вместе с Ни и сестрой к заутрене.

Ни, выйдя утром и похристосовавшись с нами, заявил: «У меня новая полоса в жизни. Я сегодня начал писать новую книгу о Духе. Пишу первую главу "О реальности духа"»[313]. Я знала, что он давно готовит материалы для этой книги, и все ждала, когда начнет писать. Как хорошо, что начало книги совпало с первым днем Пасхи!

<Понедельник>, 13 апреля

[Ужасная погода! Ночью градус мороза, всюду во Франции холода.

Сегодня опять письмо Ни от В. Ильина, ужасное по своей жалкой униженности. Пишет, что с момента разрыва с Ни жизнь для него превратилась в ад, что Ни для него — связь с Высшим бытием и т. д.

Еще одно неожиданное письмо Ни от Г. В. Цебрикова. Мы не встречались с ним более двух лет. Просит свидания с Ни.]

Тетрадь четвертая

1936 Май

2 <мая>

Дни бывают добрые и злые, как в плане природном, так и плане человеческом*. Вот, напр<имер>, вся эта весна такая сухая, колюче-злая, с холодным, упрямым ветром. Жаль смотреть на цветущие деревья, на зеленую листву, которые сжимаются и робко дрожат под его ледяным дыханием. Так и среди людей бывают дни, когда все почему-то холодно или даже злобно смотрят друг на друга, говорят колкие слова, ищут предлога для спора, для обиды. Что-то злое и холодное иногда овладевает природой и людьми. Вспоминаются слова ап. Павла: «Наша брань против духов злобы поднебесных»[314].

На выборах (2-ой тур)[315] победил «front populaire»**.

Четверг, 7 мая

Философский «симпозион» за чаем. Были Jacques Maritain с женой, философ Lesenne, Gabriel Marcel с женой и Ф. Либ. Maritain только что вернулся из Канады. Летом они собираются ехать в Аргентину.

Суббота, 9 мая

Ни на собрании «Pour la Vérite». Доклад Fernandez'a о гуманизме.

«Нет возможности пробить[ся сквозь французский] рацио-

* Вместо зачеркнутого духовном. ** Вместо зачеркнутого национальный — «народный фронт» (фр.).

144//145

нализм! Это безнадежно!» — говорит он, вернувшись. «[Этот народ помешан на разуме, ничего не воспринимает, кроме разума.] Сегодня я, как никогда, почувствовал свою чуждость рациональному* мышлению и очень сердился, возражая докладчику».

Четверг, 14 мая

Ни вернулся из прогулки в лесу. «Знаешь, все эти дни у меня какое-то особенное состояние. Это — жалость. Жалость не к тем или иным людям, к человечеству, а ко всему вообще... Очень мучительная...»

Суббота, 23 мая

Утром Ни говорит мне: «Сегодня ночью мысленно писал главу о зле и страдании. Это будет глава в моей книге о духе»[316].

В 4 ч<аса> доклад Ни в «Pour la Vérite» о его книге «Le destin de l'homme»[317]. Едем туда все: Ни, я, Женя и Ф. И. Либ. Общество это «Union Pour la Vérite» основано французом Dujardin. Там собираются сливки фр<анцузской> интеллигенции для обсуждения всех современных проблем: фил<ософских>, рел<игиозных>, литер<атурных>, исто-рич<еских> и научных. Помещается оно в старинном квартале вблизи St.-Germain. Квартира небольшая, грязноватая. Народу собралось много, даже стояли, но не было «сливок» для дискуссии. Председательствовал на этот раз Gabriel Marcel, открывший собрание хвалебной речью Ни. Ни читал по-франц<узски> очень бегло, правильно. Я даже удивлялась его способности говорить на чужом языке более часа так легко и непринужденно. Все шло хорошо, но когда начали возражать, Ни снова почувствовал, как чужда его мысль**.

Воскресенье, 24 мая

За завтраком интересный разговор о труде. Сестра говорит, что труд дает особую благодать человеку. Что на всех людях труда лежит печать этой благодати. Исполняя закон Божий о труде, они получают ее.

* Вместо зачеркнутого французскому.

** Вместо зачеркнутого: заговорили французы — впечатление иное, какая убогость мысли! Какое непонимание, какая плоскость! Я вспомнила собрания в России и сравнила со здешними. Возражения были такие ничтожные, мелочные, не по существу, что бедному Ни пришлось только пожалеть о даром затраченном времени. «Все по плоскости, никакой глубины, мысль скована, сдавлена рационализмом этого народа», — говорит он...

145//146

К чаю приехал Л. И. Шестов, только что вернувшийся из Палестины. Рассказывал о своих впечатлениях. Привез мне и Ни четки.

Пришли Балашова с братом[318], к которым Ни относится с большой симпатией, милый М. И. Базилевич[319], П. К. Иванов, Кира Гроотен.

Вторник, 26 мая

Последняя лекция Ни в Рел<игиозно->фил<ософской> академии (о дух<овной> жизни)[320]. Читал с большим подъемом. Очень утомился. Последняя часть лекции была очень интересна — об авторитете. Ф. И. Либ, подойдя после лекции ко мне, говорит: «Ник<олай> Алек<сандрович> — протестант, т. к. отрицает авторитет». — «Он — не протестант, не католик и не правос<лавный>, — отвечаю я, — он — христианин». Люди так привыкли жить в перегородках, что никак не могут вместить в себя свободное исповедание христианства. Всюду рабство, идолопоклонство: в церкви, в государстве, в семье. Только истина делает человека свободным, а истина — это Христос и его учение.