Теодор Шумовский - Воспоминания арабиста

*

Не стало тебя. А я горестных слез не лью,И не вздыхаю и — утешительных вин не пью.Я розы моих стихов слагаю к твоим ногам.Их лепестки таят боль и тоску мою.

*

В лесу жила счастливая газель.Любила жизнь и милого газель.Раздался гром и молния сверкнула,Влетела в лес — и рухнула газель.

*

Глянул вслед — и оглянулась. Неужели это правда?Подошел — и улыбнулась. Неужели это правда?Ожидала, обжигала, освежала — и нежданноВ смертный саван завернулась. Неужели это правда?

*

Я с тела твоего губами рвал цветы.Теперь, давно седой невольник нищеты,Целую тихо камни, по которымХодила ты.

*

Нет, не могила твоя — это ложе встречает меня,Ложе несытой любви для тебя и меня.С воплями страсти мешаю свои поцелуи.Здравствуй, Илен, дорогая! Ты слышишь меня?

*

День, как и ты, засыпает. Но лишьСмежит ресницы вечерняя тишь,В чреве ее зарождается утро.Где ж твое утро? Что долго так спишь?

*

Я слушаю полдень. Но легких шагов не слышно.Я слушаю полночь. Но вздохов любви не слышно.Безумец, чего ожидаю в полудень и в полночь?Ведь в мире тебя никогда уж не будет слышно!

*

За медленным чаем из жарких стаканцевЧего не услышишь от наших ширванцев!В шатре пастухов, не в дворцовом покое,Однажды я слышал преданье такое:

Поэт, обманувши придворные власти,Прокрался к любимой наложнице шаха,И сердце его разорвалось от страсти,А сердце ее — от истомы и страха.

Два сердца швырнули на выжженный камень,Они там дымились и медленно стыли.А дикие звери со злыми зрачкамиНе смели их тронуть и жалобно выли.

А нищий бродяга, на встречных людейКосясь настороженным взглядом,Два сердца в земле упокоил, и в нейНавеки легли они рядом.

Стрелы

Сатирическая поэзия Аррани ярко показывает идейные умонастроения этого утонченного лирика, обнаруживает общественную значимость его творчества. Это не последовательный практик — ниспровергатель основ, однако всей своей мятущейся душой он жаждет одного: справедливости в обществе. Его гнетет социальная кривда государства ширваншахов — богатство лживых и косных вельмож и нужда честных тружеников, преступления и страдания, но лишь под пером отточенного сарказма разрешаются его чувства. Инвективы Аррани против беспринципного стяжательства заставляют вспомнить известное послание Горация Меценату (сатира «Тантал»), переведенное одним из корифеев русского стиха в XVIII веке И. С. Барковым. В каждой из «стрел» живой ум ширванского поэта блещет новой гранью:

Глаз любопытных, глубоких вздохов ловец,Скажи мне, Кунфуд, скольким ты детям отец?Пришел твой час, о, сотрясатель сердец:Султан тебя оскопил, наконец.

Я не о том, о чем подумает мир,Я вот о чем: узду смиренья сорвав,Родил ты много остроязыких сатир,А ныне умер, вельможею став.

*

Мехмендар… Пред ним дворцы открыты.Он из тех, кто нынче знамениты,Не чета чиновной мелюзге.Многое и многие забытыСтарому усердному слуге.

*

Спаси меня, творец моей души,Ответь уму, сомненья разреши.Поэт, конечно, не достоин рая,Но уж и ада ты его лиши.

*

Руку поднять на шаха?!… Лишь подними глаза,Как на смертного смертный — все завопят: «нельзя!».Значит, учись прилежно искусству канатоходца,Чтоб не упасть в темницу, годы над ней скользя.

*

Вельможи все законы знают, за исключеньем одного —Что не останется в грядущем от их законов ничего.

*

«Коситься на шаха, томиться от страха,Творить — и таиться, скажи, для чего?Воспой, Аррани, жемчуга ширваншаха,И щедрость, и мудрость, и славу его.

Тебя он поднимет из бездны и праха,Ты жребия станешь творцом своего,Воссядешь меж первых советников шахаУсладой для слуха и сердца его».

Не слушай трусливых и низких советов,Беги, Аррани, от дворцовых дверей:Цари никогда не любили поэтов,Поэты всегда презирали царей.

*

Награды от людей беру я, шах,С холодною усмешкою в глазах,Хоть снова суй мне в руки их и снова:Никто не награждает, как аллах,Мне даровавший жизнь и силу слова.

*

«Ты бежишь на пожар? Или сын умирает? ПодругаЖдет тебя у ручья? Или друг с караваном пришел?Ты от страсти дрожишь ли, трепещешь ли ты от испуга?Изопьешь ли ты благо? Иль рухнешь под стрелами зол?»

Что сказать любопытным прохожим на праздные речи?Не понять в этом царстве ни другу, ни злому врагу,Что бегу из дворца, ничего не накинув на плечи,Что от золота лжи и от пурпура казней бегу.

*

Я не из тех, кто не знакомы с честью.Законам нашим слуги и отцыПриобретают силою и лестьюК стадам стада и ко дворцам дворцы.

Я — мусульманин. Тот, кем славен Хашим,[53]Изрек от бога то, что молвлю я:«Не поклоняюсь идолам я вашим,Вам — ваша вера, а уж мне — моя».[54]

*

Не «ах-ах-ах!», а лучше: «ха-ха-ха!»К отчаянию Шемаха глуха.Я не о смерти думаю — о жизни,Нет, не своей, а своего стиха.

*

Грядущее у каждого туманно.Не только в этом, впрочем, люди схожи:Все умирают — узники, вельможиИ даже сами шахи, как ни странно.

*

В бубен ударь, да посильней, Газанфар!Рвет лепестки с дочки твоей, Газанфар,Праведный шах. Но ты не плачь, веселись:Все оборвет — дочку вернет, Газанфар!

*