Пастернак, Нагибин, их друг Рихтер и другие - Игорь Викторович Оболенский
«Информации Отдела культуры ЦК КПСС о похоронах Б.Л. Пастернака от 4 июня 1960 г.»:
«В ночь с 30 на 31 мая с. г. на даче в пос. «Переделкино» (под Москвой), на 71 году жизни, после тяжелой болезни (инфаркт сердца, злокачественная опухоль) скончался писатель Б.Л. Пастернак.
В течение последнего месяца к больному были прикреплены врач и медицинская сестра из Центральной поликлиники Литфонда СССР, организованы консультации крупных специалистов различных областей медицины…
Второго июня на похороны Пастернака, состоявшиеся в соответствии с его пожеланием на кладбище в Переделкино, собралось около 500 человек, в том числе 150–200 престарелых людей, очевидно, из числа старой интеллигенции; примерно столько же было молодежи, в том числе небольшая группа студентов художественных учебных заведений, Литинститута и МГУ.
Из видных писателей и деятелей искусств на похоронах присутствовали К. Паустовский, Б. Ливанов, С. Бирман… Ожидалось выступление К. Паустовского и народного артиста СССР Б. Ливанова. Однако оба они в последний момент выступить отказались, сославшись на нездоровье.
У могилы выступил искусствовед проф. Асмус. Он говорил о Пастернаке как о гениальном переводчике и писателе, заявив в заключение, что пока на земле будет существовать русский язык и русская поэзия – будет жить имя Пастернака. Асмус объявил траурный митинг закрытым. Однако в то время, когда опускали гроб, один из молодых людей поднялся на холм и начал произносить путанную речь, в которой назвал Пастернака «гениальным», «великим» и т. п. и закончил тем, что «учение Пастернака о любви к человеку должно рассыпаться бисером по земле и попасть в душу каждого жителя…»Из толпы раздался выкрик: «Хочу сказать от имени рабочих…», и далее молодой человек «стиляжного» типа начал кричать истошным голосом примерно следующее: «Пастернаку, этому великому писателю, не дали в нашей стране издать свою книгу… Ни одному советскому писателю не удалось подняться до таких высот творчества, как нашему дорогому Пастернаку…». Человек 15–20, стоявших рядом, зааплодировали, однако большинство присутствовавших отнеслось к его выкрикам неодобрительно. Одна из женщин, стоявшая с ребенком на руках, громко сказала: «Какой же это писатель, когда он против советской власти пошел!»
После того как гроб был предан земле, большинство публики покинуло кладбище. У могилы осталась небольшая группа молодежи. Здесь читались стихи, посвященные Пастернаку, но не содержавшие политических выпадов. С чтением своих стихов выступил, в частности, выпускник Литинститута Харабаров, исключенный недавно из комсомола. Собравшиеся на похороны иностранные корреспонденты были разочарованы тем, что ожидавшегося ими скандала и сенсации не получилось и что не было даже работников милиции, которых можно бы сфотографировать для своих газет. В заключение следует сказать, что попытки использовать похороны Пастернака для сенсации и возбуждения нездоровых настроений успеха не имели.
То, что наша литературная печать не дала некролога о Пастернаке, ограничившись сообщением от имени Литфонда, было правильно воспринято в кругах художественной интеллигенции.
Следовало бы вместе с тем обратить внимание Союза писателей и Министерства культуры на необходимость усиления воспитательной работы среди творческой молодежи и студентов, часть которых (количественно ничтожная) заражена нездоровыми настроениями фрондерства, пытается изобразить Пастернака великим художником, не понятым своей эпохой.
Зам. зав. Отделом культуры ЦК КПСС
А. Петров.
Зав. сектором Отдела
И. Черноуцан
* * *
Во время прощания с Борисом Леонидовичем Ивинская обращала на себя внимание.
Она растолстела невероятно, и в день похорон Пастернака сидела на ступеньках крыльца их дома. Как-то очень демонстративно…
Не могу сказать, что Зина мне сильно нравилась, но она невольно производила впечатление личности. Может быть, отчасти неприятной. Она легко могла сказать какой-то антикомплимент.
Но в ней было прямое начало, часто резкое, но абсолютно честное.
Зинаида Николаевна была железным человеком, для нее порядок и долг были на первом месте. После смерти Пастернака переделкинская дача осталась у Зинаиды Николаевны. Сын Бориса Леонидовича от первого брака сказал, что у его семьи нет никаких имущественных претензий. Потом на этой даче жил Стасик.
Сразу после войны он поехал в Париж на конкурс пианистов и очень хорошо выступил. Но у него была немецкая фамилия, и ему ничего не дали. И это сломило его. Хотя, говорят, он играл более чем замечательно.
Кстати, тогда из Парижа Борису Леонидовичу он привез красивую серую куртку, которую тот очень любил. В этой куртке Пастернак был за тем обедом, о котором я рассказала. У детей Зинаиды Николаевны оказалась трагичная судьба.
Стасик был очень застенчив от природы. После того провала в Париже начались его первые запои. На переделкинской даче Стасик и умер. Там же, в Переделкино, на территории дачи, был похоронен и Адик, который умер от туберкулеза совсем молодым еще во время войны. Леонид – общий сын Зинаиды и Бориса Леонидовича – тоже умер молодым. Он родился в 1938 году, как раз били куранты. Он тоже был очень приятен внешне, такой «смягченный» Борис Леонидович. Говорили, что он умер из-за опубликованных воспоминаний Ольги Ивинской. Но это неправда. У Лени всегда было слабое сердце.
Зинаида Николаевна пережила мужа на шесть лет.
Она умерла в 1966 году от той же болезни, что и Борис Леонидович, – от рака легких.
* * *
В такой разной и одновременно схожей жизни Бориса Леонидовича и Зинаиды Николаевны даже конец оказался одинаковым. Причем не только физический.
После смерти мужа вдова великого поэта оказалась фактически без средств к существованию. И была вынуждена писать бесконечные письма с просьбой назначить ей пенсию. Увы, но ни одно из обращений Зинаиды Николаевны к власть имущим, включая письмо другу Пастернака писателю Николаю Тихонову («Если у Вас есть возможность выяснить, почему на меня так плюют и не считают за человека, то выясните и черкните мне ответ»), ни к чему не привело. При том что материальная сторона для нее была не важна. Больше всего ее волновала посмертная судьба творчества мужа. Самой главной темой оставался, конечно же, «Доктор Живаго». Зинаида Николаевна была сильной женщиной, прямолинейной. И верной.
Так, узнав о нападках на Пастернака, которого уже не было в живых, со стороны Михаила Шолохова, она пишет ему такое письмо:
«Уважаемый товарищ Шолохов! Пишет вам вдова писателя Пастернака. Как Вам не стыдно строить намеки на поступок Пастернака. Чем Вы лучше Пастернака? Ваш герой Мелихов тот же прототип Доктора Живаго. Ваш Мелехов шатается от красных к белым и обратно, хотя он сам человек из народа. Доктор Живаго – интеллигент и сам бог велел то быть в восторге от красных, а потом ему становилось
