Командир пяти кораблей северного флота - Владимир Николаевич Пыков
Я сразу еще у причала принял управление кораблем на себя, оценил обстановку и начал осторожно отходить от причала. По корме кабельтовых в трех на бочке находился «Киев». Не успели мы и нескольких метров отойти от причала, как из трубы повалил черный дым такой плотности, что на мостике я не стал видеть никого и ничего. Вахтенный офицер, как-то нашедший микрофон громкоговорящей связи начал орать, именно орать, в пост энергетики и живучести, чтобы прекратили дымить. Отойдя в полной темноте метров на двести от причала (только по собственному ощущению) я остановил машины, дым стал рассеиваться, я начал разбираться.
Оказалось, что опытные прикомандированные дали управление «местным» под их наблюдением. Однако дей- ственного наблюдения не получилось. «Киев» был уже в кабельтове по корме. Я двинулся вперед самым малым ходом с правым поворотом с расчетом пройти от причалов и кораблей в метрах 100-120. Когда расстояние до них стало метров 200, ни с того ни с сего боковая команда отдала правый якорь. Оказывается, по ошибке. Дал полный назад, приказал свободно травить якорь-цепь, чтобы ее не оборвать. Запрос оперативного дежурного эскадры «Владимир Николаевич, зачем отдали якорь?». Ответ: «еще не знаю». Якорь-цепь не оборвали, якорь выбрали, выбрали на фарватер, и пошли на выход из Кольского залива в первое, очень опасное плавание. Выполнив все необходимые мероприятия, через трое суток возвратились в базу. Даже за это короткое время экипаж значительно оморячился, к причалу подошли уверенно.
В назначенный срок начали движение в Кронштадт. Командование Северным флотом приняло те же меры предосторожности: выслали на наш маршрут два буксира- спасателя. В дополнение у мыса Скаген нас должен был ждать буксир-спасатель Балтийского флота. Все повторилось как на «Адмирале Зозуле»: сто миль ходом 14 узлов, 200 миль – 18 узлов, остальные почти до Скагена – 22 узла. Зная, что балтийский спасатель к нашему приходу к Ска- гену не подойдет, чем задержит наше движение, я пошел на маленькую хитрость. Мы обязаны были давать шифровки в адрес нашего командования, а после Скагена и в адрес оперативного дежурного Балтийского флота с 00 до 04 часов. Я дал приказание – шифровка в адрес балтийцев должна быть отправлена в 03.55 , не раньше и не позже. Расчет был на то, что ОД флота получит шифровку часов в пять утра, мер самостоятельно принимать не будет, в 8 часов утра доложит начальнику штаба на «пятиминутке», а мы к этому времени минуем пролив и выйдем в Балтийское море. И возвращать нас к Скагену будет явно нерентабельно.
Расчет оказался абсолютно правильным. Погода на этот раз была хорошая, видимость предельная для этого района и мы двинулись ходом 18 – узлов, местами поднимая до 22. Это был мой юбилейный – 30 проход Балтийских проливов. В Балтийске нас встречал начальник штаба флота вице-адмирал Колмагоров. Мне он сказал, что меня вызывает командующий флотом адмирал Макаров. Мне не нужно было объяснять зачем. Внутренне я подготовился. Макаров был умным, воспитанным человеком, общался со мной спокойно, но сразу поставил мне в вину, что я от Скагена не доложил, что прохожу его. Я ответил, что в боевом распоряжении такого положения нет и я все выполнил, не нарушал ничего. Командующий в сердцах: «Но когда приходишь в чужой дом, надо, наверное хоть постучаться в дверь?». (Операционная зона Балтфлота начиналась от Скагена). Я хотел ответить, что Балтика мне не чужой дом, но сказал: «Надо, в этом я виноват». Вопрос был исчерпан. В 1986 году я прибыл на Черноморский флот для инспектирования и проведения стрельб зенитно-ракетными комплексами ракетного крейсера «Маршал Устинов", построенного для Северного флота в Николаеве на заводе им. 61 коммунара. Корабль произвел на меня благоприятнейшее впечатление. Впрочем, об этом я писал выше. Стрельбы мы успешно выполнили. На следующий год крейсер должен быть переведен на Северный флот. Для этого необходимо отработать соответствующий курс боевой подготовки и мероприятия, относящиеся непосредственно к переходу. Отработку второй и третьей курсовых задач проводили с моим непосредственным и деятельным участием. Я старался, так как твердо знал, что руководи-
телем перехода на Север буду сам.
Не оставляли меня вниманием и партийцы. Именно в академии я получил последнее, 13-е по счету взыскание. На партсобрании группы из 12 человек пришло три адмирала, чтобы давить на наших коммунистов. Собственно давить на них при их трусова- тости особо не пришлось. Устремив очи в пол, единогласно проголосовали за объявление мне выговора без занесения в учетную карточку. На следующий день пытались извиняться. В параллельной группе был делегат съезда КПСС от Черноморского флота (не помню уже какого). Во-первых, его сразу сделали старшим группы, во-вторых ставили одни пятерки, как он бы не отвечал. Ума товарищ был очень сред- него, а по натуре подонок в полном смысле этого слова. Выпустили с золотой медалью.
7 января 1987 года я в качестве командира отряда вышел из Североморска на боевую службу. Конечная цель – Средиземное море. Там я должен был передать командование командиру 170 бригады Г.П.Ясницкому, бывшему моему старпому на «Киеве». И в этот раз флагманским кораблем отряда был наш родной «Киев». Его сопровождали три корабля охранения и большой танкер. Северная Атлантика зимой, пожалуй, самое штормовое место в мировом океане. Но мы, плавая здесь зимой ежегодно, казалось, привыкли к этим штормам. Как оказалось, нам это только казалось. К юго-западу от Ирландии нас настиг такой шторм, с каким я не встречался за десятилетия моих плаваний. Сам я его оценил в 9 баллов.
«Киев» кренило до 29 градусов. Сторожевой корабль охранения – до 50. При этом он зачерпнул своей антенной РЛС волну. Станция вышла из строя. Угол заката корабля этого типа, то есть когда корабль опрокидывается килем вверх, 56 градусов. Оставалось 6 градусов. При мощном шторме, как правило, рекомендуется повернуть на волну и идти минимальным ходом, при котором корабль управляется. Но здесь этого сделать было невозможно – за бортом была так называемая «толчея», когда волны не имеют строго определенного направления. Главная задача на «Киеве» – абсолютно надежно раскрестить самолеты и вертолеты. Сразу вспомнился «Девяносто третий год» В.Гюго.
Но все-таки в течение суток мы вышли из этого ада. В дальнейшем без приключений пришли в Средиземное море под начало 5-й эскадры. Командование отрядом я пе- редал Ясницкому, а сам на одном из кораблей Черноморского флота
