Андрей Балканский - Ким Ир Сен

Ким раскритиковал работу МВД, министерств путей сообщения, просвещения, культуры и других за отсутствие «железной дисциплины», объявил об исключении из партии руководителей нескольких провинций и снятии командиров двух дивизий за трусость. «В ходе нынешней войны ясно выявилось, кто является истинным, а кто — мнимым членом нашей партии», — резюмировал он.

В разрушенный и сожженный Пхеньян Ким Ир Сен вернулся в самом конце 1950 года. Поскольку налеты американской авиации продолжались непрерывно и в домах оставаться было опасно, практически все население города переселилось в пещеры. Пхеньянцы сами взрывали для себя жилища в скалах, добывая тол из неразорвавшихся американских бомб. Киму тоже пришлось переехать жить под землю: он поселился в одном из бункеров, разветвленная сеть которых была выдолблена в глубине холма Моран в центре Пхеньяна. Там был обустроен целый городок с жилыми помещениями, командным пунктом и даже театральным залом, где проходили официальные приемы, заседания и представления. Зная об этом, американские летчики постоянно атаковали Моран, пытаясь сбросить бомбу на лестницу так, чтобы она скатилась вниз по ступенькам. Однако взорвать хорошо оборудованное укрепление им так и не удалось. По воспоминаниям представителя Совинформбюро Владимира Толстикова, Ким в это время держался скоромно, питался мало: «Утром, как правило, мисочка риса или кукурузы и стакан минеральной воды. Чая или кофе не пил совсем, даже на приемах»26.

Другим местом пребывания Кима во время войны была ставка Главного командования в долине Сопхо, неподалеку от Пхеньяна. Здесь он в промежутках между работой возделывал овощи и фрукты в саду и принимал отличившихся на фронте бойцов.

В январе скончался самый близкий соратник Ким Ир Сена — заместитель председателя Совета министров КНДР Ким Чак. Сам Ким пишет, что он умер в рабочем кабинете от паралича сердца. А. Ланьков, в свою очередь, утверждает, что он погиб при американском налете на переправе. Посмертно Ким Чак получил звание героя КНДР.

Тем временем перед северокорейско-китайской коалицией встал вопрос, переходить ли вновь злосчастную 38-ю параллель. «Куй железо, пока горячо» — таков был неофициальный совет заместителя министра иностранных дел СССР Андрея Громыко послу Китая27. Стоит ли говорить, что осторожный Андрей Андреевич высказывал мнение хозяина Кремля, слово которого было законом? Впрочем, Мао также выступал за продолжение наступления.

Новый, 1951 год начался с бегства южнокорейских частей, оборонявших Сеул, под напором китайцев и северокорейцев. Генерал Мэтью Риджуэй, описывая их паническое отступление, признавался, что не видел на свете ничего страшнее бегущей армии. «Когда же мы, черт возьми, уберемся из этой проклятой страны?» — ругались американские пехотинцы, глядя на драпающих с поля боя корейцев. Ни попытки самого генерала остановить солдат, ни даже визит на передовую Ли Сын Мана не помогли. И вновь, как полгода назад, военные и беженцы забили мосты через реку Хан, покрытую тонким ломающимся льдом. 4 января был взят Сеул, а затем и Инчхон. Войска ООН закрепились километрах в двадцати южнее бывшей столицы PK.

Боевой генерал Риджуэй, получивший в Корее прозвище Старые Железные Титьки за привычку носить на груди ручные гранаты, взял на вооружение новую тактику — уничтожение максимального количества живой силы противника. Недаром ее назвали «мясорубкой». Широко используя артиллерию, самолеты и танки, он стал постепенно теснить китайцев и северокорейцев обратно к 38-й параллели.

В середине марта Сеул заняли союзники. В городе из 1,5 миллиона населения осталось 200 тысяч, большая часть зданий была разрушена. В довершение ко всему началась эпидемия тифа, на улицах валялись трупы умерших и убитых. Как писал журнал «Тайм», «четвертое взятие Сеула было печальной работой, чем-то вроде захвата могилы»28. К началу апреля войска ООН контролировали всю территорию Южной Кореи.

И снова 38-я параллель… Макартур и Ли Сын Ман требовали идти до Амнока и дальше, воевать с Китаем, а если придется — и с Советами. Трумэн был осторожнее: он не хотел перерастания ограниченной войны в глобальную. К тому же затяжные боевые действия и поток гробов с телами американских солдат не способствовали популярности этой войны в Америке. Макартур демонстративно игнорировал мнение Белого дома, выступая с заявлениями о войне до победного конца и предрекая в противном случае падение не только Кореи, но и Европы под натиском коммунизма. Все это стало последней каплей для Трумэна. 10 апреля он подписал указ об отставке Макартура по причине неисполнения им указаний президента и американского правительства. На место «Проконсула востока» был назначен генерал Риджуэй.

В апреле и в мае китайско-северокорейская коалиция несколько раз пыталась перейти в наступление. И каждый раз союзников подводили южнокорейские войска, немедленно обращавшиеся в бегство при первых ударах противника. Одним из самых известных эпизодов этого периода стала оборона английского Глостерширского полка, который из-за отхода южнокорейских частей оказался в окружении, но в течение двух суток удерживал занятую высоту, а затем сумел пробиться к своим. Правда, оставшихся в живых глостерширцев расстреляли американские танки, приняв их за китайцев. Из полка численностью 800 человек выжили 40.

К началу лета стало ясно, что обе стороны не имеют сил, чтобы выбить врага с занятых позиций. Фронт стабилизировался. На этом фоне начались мирные переговоры.

В июне Ким Ир Сен тайно вылетел для консультаций в Пекин, а затем — в Москву. Там вместе с Мао, Гао Ганом и Сталиным он обсуждал целесообразность ведения переговоров с американцами29. Решение было позитивным. 23 июня советский представитель в ООН Яков Малик выступил по радио с речью, предложив прекращение огня и отвод войск от 38-й параллели. Вскоре о советской инициативе с одобрением отозвался Трумэн, а Риджуэй направил телеграмму Киму и Пэн Дэхуаю. Он предлагал встречаться на борту датского судна в порту Вонсан. Однако по рекомендации Мао и Сталина северяне предложили приграничный город Кэсон. Американцы согласились, и 10 июля состоялся первый раунд переговоров.

С северокорейской стороны делегацию возглавлял новый начальник штаба КНА, молодой генерал Нам Ир. Он происходил из советских корейцев, до переезда в КНДР работал деканом Педагогического института в Самарканде и считался одним из самых интеллигентных военных в руководстве корейской армии. Помимо него в состав переговорщиков входили еще двое корейских военных и два китайских генерала. Со стороны союзников главным переговорщиком был адмирал Тернер Джой плюс еще трое представителей от американских войск и один южнокорейский генерал.