Рождённый в блуде. Жизнь и деяния первого российского царя Ивана Васильевича Грозного - Павел Федорович Николаев

Первым вызов Грозному бросил князь Пётр Щенятев. Знатность позволяла ему занимать самое высокое положение в Думе, уступая лишь Бельскому и Мстиславскому В октябре 1565 года эта троица стояла во главе земских полков, которые успешно отразили нападение татар на Волхов, за что были награждены золотыми.

После этого успеха Щенятев покинул Думу и удалился в монастырь. Современники расценили его уход из суетного мира как демонстрацию, как пассивный протест против тирании Ивана IV. Андрей Курбский писал: «Муж зело благородный был и богатый и, оставя всё богатство и многое стяжание, мнишествовати был произволил[22]».

В ответ на самовольное пострижение князя власти немедленно конфисковали вотчины П. М. Щенятева. Своё отрицательное отношение к поступку князя они выразили тем, что включили в текст поручных грамот на бояр обязательство «в чернцы не постричися». Но Грозный на этом не успокоился. Вопреки обычаям и традиционному отношению к монашескому житию опричники арестовали старца Тимена (под таким именем был пострижен Щенятев) и привезли в Москву на пыточный двор. Боярину вбивали иглы под ногти, затем изготовили огромную сковороду и начали медленно на ней жечь его. Престарелый воевода не выдержал пыток и скончался 5 августа 1566 года.

Примеру Щенятева последовал глава церкви митрополит Афанасий. Без совета с царём и без его согласия он сложил с себя сан митрополита и удалился в Чудов монастырь. Случилось это 19 мая 1566 года. Стремясь как-то снизить эффект от беспрецедентного поступка Афанасия, власти объявили, что глава церкви покинул свой пост за великими немощами.

Афанасий был составителем «Степенной книги» и «Жития Даниила Переяславского». Он поновлял икону Владимирской Богоматери и являлся автором иконы «Церковь воинствующая». Был духовником царя, то есть находился с Иваном Грозным в довольно близких и неофициальных отношениях. Именно ему было адресовано послание царя о введении опричнины, что Афанасий принять не хотел и не мог. Митрополит многократно «печаловался» царю об «овцах» церкви. Убедившись в тщете своих усилий, предпочёл умыть руки, продемонстрировав своим поступком осуждение террора. Грозный не решился на преследование своего духовника и сорвал гнев на его идейном предшественнике – князе П. М. Щенятеве.

* * *

1569 г. Чума в Москве. Ежедневно умирает до 600 человек.

В Вологде Грозный и английский посол Томас Рэндольф подписали союзный договор. Но посол оговорился, что его должны ещё утвердить королева и парламент. Что значит «утвердить договор», Иван Васильевич не понял и решил, что соглашение уже вступило в силу. А в Лондоне союз не был ратифицирован. Разъярённый царь в письме к Елизавете заявил, что в её отсталом государстве правит не она, а «мужики торговые», а безвластная королева «пребывает в своём девическом чину, как обычная девица». Дипломатические отношения с Англией были разорваны.

Поделились мыслями

В 1549 году в столице прошёл первый Земский собор. На нём была рассмотрена и утверждена реформа местного самоуправления. Этот и следующий соборы формально созывались для совета царя с высшими представителями духовенства, боярства и купечества. Совершенно иная обстановка сложилась после введения в стране опричнины – царь советоваться уже ни с кем не собирался, а только требовал одобрения своих намерений.

Земский собор в стране, разделённой на земщину и опричнину, состоялся в июне 1566 года. Перед собранием был поставлен один вопрос: продолжать войну с Ливонией или нет? Как обычно, заседания собора проходили по сословиям.

К духовенству царь обращался от первого лица:

– Как нам стояти против своего недруга короля польского?

Ответ был дан в самой благожелательной для Грозного форме:

– Ливонская земля от прародителей государя нашего, и государская правда перед королём велика.

Ну а то, как отстаивать эту правду – забота самого государя, а дело духовных пастырей денно и нощно молиться за ниспослание ему здоровья и удачи.

Боярам тот же вопрос задавался от третьего лица:

– На какове мере государю нашему с королём помиритися?

В своём ответе бояре (и представители других сословий) следовали определённой установке, а именно формуле: «и государю нашему наша мысль», «и мы государю своему изъявляем нашу мысль», «и мысль наша то…»

Время, когда следовали формуле «царь указал, а бояре приговорили» кануло в Лету. Теперь высшее сословие России должно было не только слушать, что говорит правитель, но и угадывать его желания. Последнее сделать было нетрудно, и Боярская дума высказалась за продолжение военных действий, «прося у Бога милости, ныне с королём промышляти. А нам всем за государя головы свои класть».

О своей готовности умереть за царя заявили и дворяне: «Что государю нашему пригоже, за то за всё стояти». Помещики пограничных уездов заверяли Грозного: «Ныне на конех сидим, и мы за его государьское с коня помрём».

Столь же решительно высказались за войну приказные люди и купечество. От последних требовалось одно – деньги. На соборе присутствовало 75 торговых людей, которые единодушно заявили, что на завоевание Ливонии потрачены огромные средства, а потому государство не может «отступится» от своих первоначальных намерений. «Мы молим Бога о том, – говорилось в приговоре купцов, – чтобы государева рука была высока; а мы люди неслуживые, службы не знаем, ведает Бог да государь; не стоим не токмо за свои животы, мы и головы свои кладём за государя везде, чтобы государева рука была высока».

2 июня Земский собор утвердил общее решение всех сословий. Члены Боярской думы и духовенство скрепили приговорную грамоту своими подписями. Остальные участники собора принесли присягу с обязательством служить царю «безо всякой хитрости», правдой и верой.

Собор 1566 года проходил в тревожной обстановке укрепления самодержавной власти Ивана IV и начала опричного беспредела. Рядовые массы посадов ничего хорошего от собрания «избранных» не ждали. Официальная летопись передаёт настроение общества с помощью мистических символов – всякого рода знамений и примет. Согласно её сообщению, накануне открытия собора в Москве разразилась страшная буря, «взошла туча тёмная и стала красна, яки огнена, и опосле опять потемнело и гром бысть и трескот великий и дождь, и до четвёртого часу».

Зловещее предзнаменование вызвало у москвичей много толков, в которых не было места надежде на царя и одобрению решений собора. Современный историк пишет по этому поводу: «Самый представительный собор середины XVI века был созван на втором году опричнины, когда опричное правительство стало на путь уступок и поиска компромисса. Этот период оказался слишком кратковременным. Новый взрыв террора положил конец дальнейшему развитию практики Земских соборов».

…Свою работу собор закончил в значительно уменьшившемся составе, что было вызвано следующим обстоятельством. Большая группа земских бояр и дворян во главе с В. Ф. Рыбиным-Пронским