Стать Теодором. От ребенка войны до профессора-визионера - Теодор Шанин
Возвращаясь от истории к биографии, к лету 1949 года я счел свое знание иврита достаточным, чтобы принести прямую пользу в войне. С приближением конца перемирия я взял у моего районного командира Ха-Гана бумажонку — направление в тель-авивский призывной пункт Пальмаха. Кибуц выдал мне деньги на автобусный билет до Тель-Авива, мою рабочую одежду и пару тяжелых ботинок, которые служили мне в огороде Маабарота и очень пригодились на фронте. Я попрощался и отбыл в Тель-Авив.
9. Пальмах
В путь
За 14 дней до возобновления военных действий, к концу первой «передышки», я прибыл в частную тель-авивскую квартиру, снятую под офис Пальмаха. Меня принял парень, который, прочтя направление из кибуца, хлопнул меня по плечу и спросил: «Здоров?» — на что я ответил: «Здоров!» Этим закончились медицинские процедуры. «В каком батальоне хочешь служить?» — я ответил: «Мне все едино, я ведь не знаю разницы». — «Ну что ж, пошлем тебя в шестой батальон. Командир его Цвика — крепкий мужик» (это был, конечно, будущий генерал Цви Замир, который позже командовал военной разведкой Израиля). Оформлявший меня парень позвал девушку из другой комнаты: «Ты едешь через два часа в шестой? Забери этого с собой — он новичок».
Через два часа мы подъезжали автобусом к лагерю № 80 около Парадес-хана («Сад Ханны» — маленький городок на полпути между Тель-Авивом и Хайфой), в котором многие в Израиле начинали свою военную карьеру. На входе в лагерь кто-то из стражи ткнул пальцем в сторону палаток: «Во вторую роту». Я двинулся к палаткам и услышал насмешливый голос: «Новичок, и какой длинный! Первую пулю получит! Ха-ха!» Мой иврит был еще ломаным, но достаточным, чтобы ответить: «Еще станцуем на твоих похоронах!» В ответ раздался хохот. Я вошел в братство.
В моем взводе большинством были сабры — рожденные в Израиле (изначально это название плодов кактуса опунции, сладких, но колючих снаружи). Многие из них пришли из сельских районов, из кибуцев и мошавов[16]. Дух сельских поселений, где каждый знает каждого, сильно чувствовался среди них. Неформальный разговор с шуточками-прибауточками смахивал больше на общение в молодежном движении, чем в армии. В ходу была полушутка: «В нашей армии артиллерия говорит по-русски — русские евреи, так? Пехота говорит на идиш — новые иммигранты. Пилоты говорят по-английски — приехали из Англии и Америки. Наш Пальмах говорит на иврите».
Война должна была начаться вскоре: считаные дни оставались для тренировки. Но человеческий материал был особый: это были добровольцы, часто хорошо образованные и с особенной способностью к быстрому обучению премудростям войны. Я увидел особенности тренировки, в которой важнейшую роль играли готовность и способность учиться, подкрепленные свободой выбора.
Я включился в суперинтенсивный тренинг по обращению с разными видами оружия и полевому бою. Мы работали с раннего утра и до смертельной усталости. Вскоре я услышал, что шестой, как и вся бригада Харель, идет на Иерусалимский фронт, на котором воевали и в прошлом. К ночи нас погрузили в машины — гражданские автобусы, мобилизованные для этого дела. Мы двинулись к городу Реховот, недалеко от которого начиналась Бирманская дорога. Иерусалим был в то время еще окружен на три четверти, а Латрун с четвертой стороны закрывал главный путь к нему — Тель-Авивское шоссе. Мы продолжили путь по свежесозданной Бирманской дороге — неасфальтированному полудикому пути, проложенному незадолго до возобновления войны (это название было взято из истории Второй мировой войны, когда между Бирмой и Китаем была создана особая дорога для переброски оружия китайской армии, воюющей против японцев). В темноте появились контуры гор. Мы оказались в окопах вокруг опустошенного арабского села Бейт-Махсир. Название нашей бригады Харель было акронимом слов «Горы Бога».
* * *
Армия Израиля создавалась, можно сказать, с ходу. Для начала она выглядела как лоскутное одеяло из разных подразделений, видов оружия, форм организации и идейных соображений о том, как следует строить армию. Название Армия защиты Израиля (Цва Ха-Гана Ле-Исраэль) было самоопределением. Вначале в нее вошли отряды Ха-Гана и создававшиеся на этой базе подразделения регулярной армии — в основном так называемые «полевые отряды» (Хиш). В армию вошли также на договорной основе еврейские вооруженные отряды вне Ха-Гана, которые оставались для многих израильтян «раскольниками» (Поршим), — то есть Эцель и Лехи (позднее Бен-Гурион использовал предположение об убийстве Бернадота членами Лехи, чтобы распустить и запретить эту организацию как террористическую). Частью ее стали также вооруженные отряды этнических союзников Ха-Гана — таких, как друзы и черкесы, а также несколько групп добровольцев-неевреев, прибывавших в Израиль бороться за то, что было для них справедливым делом. К примеру, в моем батальоне воевал отряд французских коммунистов, в большинстве своем неевреев, откуда слышались не раз слова команды на французском языке. В моей роте был на схожих условиях американец-нееврей, бывший пилот, который предпочел присоединиться к пехоте.
Ударные отряды Ха-Гана, созданные в 1941 году, имели собственную историю, особую структуру и идеологию, носили название «Пальмах» — акроним слов «Плюгот Махац»: «ударные отряды». Как военная организация, Пальмах нес в себе две традиции, связанные с вооруженной борьбой в Палестине/Израиле. Первая шла от Ночных взводов («Плюгот Лайла»), созданных Ордом Вингетом в 1938 году, а вторая — от израильских молодежных движений, так называемого Трудового Израиля, из части Движения Халуц, и сельских поселений а также из кибуцев и мошавов в рамках Истадрута (Всеобщей федерации профсоюзов).
Орд Вингет был британцем, выходцем из шотландской военной семьи. В ранге майора он был распределен в Палестину, где в 1936–1939 годах проходило арабское восстание против британской власти. Центральной военной проблемой была неспособность британской армии эффективно защитить нефтепровод, которым перебрасывалось горючее для британского Средиземноморского флота с иракских вышек к порту Хайфы. Тонким цепочкам стражей и редким патрулям не удавалось справиться с его охраной: из каждого арабского села могли выйти небольшая группа или даже одиночный повстанец и пробить или взорвать этот нефтепровод.
Вингет ввел в действие альтернативный метод борьбы. Он собрал в кулак свои силы и от пассивной защиты нефтепровода перешел к систематическим атакам на села, участвовавшие в восстании. В его отряде были британские солдаты и вспомогательная полиция из еврейского местного населения. Их тактику хорошо определяло общепринятое название Ночные взводы (Night Squads). Лично отобранные Вингетом бойцы выделялись способностью к индивидуальному действию и оригинальностью боевых решений. Им были присущи многие качества, напоминающие о свойствах партизан и солдат революционных войн прошлого. Они часто отличались особой тактикой: отказом от формальных войсковых характеристик
