Скотт Паттерсон - Кванты. Как волшебники от математики заработали миллиарды и чуть не обрушили фондовый рынок
Другие хедж-фонды, запустившие подобные сделки, тоже прогорели и начали выбрасывать на рынок все свое имущество, включая на первый взгляд безопасные облигации с высоким рейтингом, принадлежащие Sowood. К сожалению, мало кто из инвесторов хотел покупать. Кредитные рынки были завалены. «Действия S&P еще многих подведут под монастырь, — сказал Кристофер Уолен, аналитик из Institutional Risk Analytics, в интервью Bloomberg News. — Возможно, это один из сигналов, которых мы ждали».
Это было первым признаком большого падения, которое в следующем году практически разрушит мировую финансовую систему. Стоимость инвестиций Sowood стремительно снижалась, и Ларсону пришлось продавать, чтобы получить деньги, которых дружно требовали его кредиторы. Плюс полная неразбериха на рынке. Ларсон обратился к руководству эндаумент-фонда Гарвардского университета с просьбой о деньгах, которые помогли бы ему продержаться на рынке, пока царит необъяснимая неразбериха. Руководство догадалось отказать ему. Скорость, с которой фонд Sowood катился в пропасть, впечатляла. В пятницу 27 июля он упал на 10 %. К концу выходных — уже на 40 %. Ларсон набрал номер единственного инвестора, который мог ему помочь: Кена Гриффина.
Гриффин, отдыхавший в тот момент с женой во Франции, позвонил членам команды из тридцати трейдеров Citadel домой и велел им немедленно собраться в офисе и изучить отчеты Sowood, пытаясь определить стоимость компании. Увиденное им понравилось. В понедельник Citadel выкупил большую часть оставшихся позиций Sowood на сумму 1,4 миллиарда долларов. Это было больше половины стоимости фонда пару месяцев назад. В письме, разосланном клиентам неделей раньше, Гриффин предположил, что рынки ведут себя иррационально и крепкая экономика США и мировая экономика вскоре поднимутся на новые высоты. Следовательно, самое время заключить сделки, чтобы заработать на тех неразумных инвесторах, которые не понимают, что ситуация выправится. Sowood идеально подходил для этой цели.
Citadel набросился на терпящий бедствие фонд и обобрал его до нитки, существенно выиграв, когда многие позиции вновь выросли, как и предполагал Ларсон. Точно так же, как и ранее с Amaranth, Гриффин потряс Уолл-стрит своим умением молниеносно оценивать и вкладывать. К началу августа 2007 года казалось, что Citadel ждут новые триумфы. У него было 15,8 миллиарда долларов в управлении — огромный скачок по сравнению с теми 4,6 миллиона, с которых Гриффин начинал в 1990-м.
Он и представить себе не мог, что через год Citadel окажется на грани краха.
Мюллер
Питер Мюллер, обливаясь потом, смотрел вниз на бескрайний Тихий океан. Листья пальм чуть подрагивали от теплого бриза. Он стоял высоко в горах на петляющей тропе Калалау — каменистом маршруте без малого 18 километров длиной, проходящем по западному берегу гавайского острова Кауаи. Уолл-стрит казалась бесконечно далеко. В конце 1990-х Мюллер убегал от Уолл-стрит. На тропе Калалау он бывал не раз, еще тогда, когда работал в BARRA. Это было самое отдаленное место, куда он мог забраться.
Мюллер занимался любимым делом: участвовал в походе. Он обожал ходить пешком по Калалау, древней тропе, вьющейся по пяти долинам старейшего острова Гавайского архипелага, мимо высоченных зеленых водопадов и террас, поросших колоказией, за которыми начинались крутые уступы На-Пали. Тропа заканчивалась в Калалау-Бич — затерянном в глуши пристанище хиппи и бродяг, нечасто посещаемом мультимиллионерами с Уолл-стрит.
Обычно на весь поход уходило минимум два-три дня. Однажды Мюллер с друзьями прошли всю тропу за день.
Он перевел взгляд с океана на тропу, вытер пот со лба и отправился дальше. Вскоре он покинул долину Ханакоа и оказался на открытой местности. Было очень сухо, он уставал, зато мог насладиться видами на изрезанные трещинами скалы и береговую линию долины Калалау.
Жизнь Мюллера многим показалась бы невообразимой. Теперь, когда его квантовая машина сама выдавала прибыли в Нью-Йорке, ему не нужно было много работать и он мог свободно путешествовать по всему миру. Он увлекся хели-ски — разновидностью горных лыж, когда лыжник выпрыгивает из вертолета, чтобы попасть на отдаленные «нецивилизованные» склоны. Он любил карабкаться на головокружительные отвесные стены Скалистых гор возле Джексон Хоул. Там он останавливался на ранчо друга и давнишнего инвестора Кена Гриффина по имени Джастин Адамс. Он сплавлялся на каяке в Новой Зеландии или путешествовал по рекам Аризоны и Айдахо.
Одновременно он работал над записью музыкального альбома. В 2004 году он сам продюсировал «More Than This», сборник сентиментальных слащавых баллад, например «In This World» в духе Барри Манилоу и Брюса Хорнсби. В своей квартире в Трибека, где был рояль, он начал по четвергам проводить «песенный кружок». У него был свой сайт, petemuller.com, где можно было увидеть его фотографию за роялем с золотистым ретривером Мейли. В пресс-релизе к его альбому говорилось: «Однажды утром более 6 лет назад Пит Мюллер проснулся и понял, что больше не может быть счастлив в мире корпораций. Да, он чувствовал себя удовлетворенным, он многого достиг, но не мог найти для себя нового смысла, поставить перед собой новые цели, к которым стоит стремиться. Тогда он полностью погрузился в музыку».
Тем временем фонд PDT продолжал зарабатывать для Morgan Stanley сотни миллионов долларов. К началу 2000-х он стал настолько успешным, что управлял самым крупным портфелем во всем гигантском подразделении торговли ценными бумагами в Morgan Stanley. С трейдерами обращались как с тепличными растениями, банковский дресс-код — безупречные костюмы, начищенные итальянские кожаные ботинки, часы дороже автомобиля — был для них не писан. Банкиры-традиционалисты ездили в лифте с непонятными бездельниками в рваных джинсах, мятых футболках и кедах. «Да кто такие эти парни?» На все вопросы ребята из PDT отвечали довольно расплывчато, пожимая плечами. «Да мы тут всякое техническое делаем, ну, с компьютерами, разное. Квантовые всякие штуки». — «Не важно», — махал рукой банкир, поправив свой галстук от Hermès. Вряд ли он осознавал, что этот неопрятный бездельник в прошлом году заработал в десять раз больше, чем он.
Несмотря на феноменальный успех, Мюллеру удавалось сохранять завесу тайны вокруг PDT. Мало кто из сотрудников банка знал о существовании группы.
Мюллера это вполне устраивало. У него развилась настоящая паранойя по поводу того, что кто-то со стороны может скопировать стратегии фонда.
Когда PDT начал свое победное шествие в конце 1990-х, личная жизнь Мюллера несколько осложнилась. Эльзессер познакомила его со своей подругой Кейти, элегантной темноволосой девушкой, дизайнером каталогов отреставрированного антиквариата Urban Archaeology. Они сразу нашли общий язык. Кейти была из тех женщин, что полностью погружаются в мир того, с кем встречаются, а Мюллеру нравилось внимание. Она помогла ему обставить квартиру в Трибека и его новый коттедж на берегу в Вестпорте.
И все же Мюллер часто казался расстроенным. Он мог по несколько дней не появляться на работе и не слишком погружался в отношения. PDT рос и выдавал огромные прибыли, а давление со стороны руководства Morgan с требованием показывать лучшие результаты все усиливалось. Мюллер чувствовал, как накаляется обстановка.
Вдруг Кейти ушла от Мюллера к их общему другу, недавно пережившему тяжелый развод. Хуже того, эти двое были вместе в вестпортском коттедже Мюллера.
Мюллер совсем расклеился. Коллеги иногда заставали его плачущим у себя в кабинете. Раньше он вроде бы и сам подумывал закончить эти отношения. Но теперь, казалось, сама мысль о том, что Кейти его бросила, убивала его. Видимо, это был вопрос утраченного контроля. Он ушел с головой в музыку, особенно увлекся чувственными балладами, и пел свои песни в компании, известной своей жесткой трейдинговой культурой. Трейдеры смеялись над этими песнями за его спиной. Его коллеги из PDT были в ужасе. Одна из песен называлась «Plug and Play Girl», такое могло прийти в голову только кванту с разбитым сердцем:
I miss my plug and play, plug and play, plug and play girlPlug and play, plug and play, didn’t have to end that way girl.[105]
В конце 1990-х Мюллер поехал в Барселону на конференцию по деривативам, где присутствовали светила вроде Майрона Шоулза из LTCM.
После того как Мюллер выступил с докладом, он взял свои легкие электрические клавишные и поехал в такси на Ла Рамблу, главную пешеходную улицу города, спускающуюся к берегу Средиземного моря. Он уселся прямо посреди толпы прохожих и начал петь. Он впервые пел на публике. Но это была всего лишь разминка перед следующим концертным залом: нью-йоркской подземкой.
Вскоре после барселонского приключения Мюллер снова взял клавиши и вышел за дверь своей квартиры в Трибека.
Он волновался. Он все еще не был уверен в себе и с трудом мог унять дрожь. Он отправился на ближайшую станцию подземки и быстро сбежал вниз на платформу, бросив жетон в автомат и пройдя через турникеты, волоча за собой кофр с клавишными.
