Мария Покрышкина - Жизнь, отданная небу

Заведующий клубом в нашем БАО был Саша Перлов, среднего роста, красивый зеленоглазый парень. Скромный, очень воспитанный ленинградец. По молодости мы частенько подтрунивали над тем, что он постоянно носил за поясом гимнастерки грелку. А у него была язва желудка, и его всегда мучили ноющие боли. Он так и не смог вылечиться, умер вскоре после Победы очень молодым, оставив жену и сына.

Благодаря стараниям Саши Перлова у нас каждый вечер играла музыка и устраивались танцы при лунном свете. На импровизированную танцевальную площадку собирались все, кто был свободен от дежурства. До сих пор вспоминаю ту замечательную августовскую ночь и, теперь почти уже забытую, мелодию старинного танго "Брызги шампанского". Я тогда впервые танцевала со своим будущим мужем...

Я буду звать тебя Мария

Может быть, постороннему человеку это Сашино решение и покажется малозначащим, для меня оно - суть его характера. В самом начале нашего знакомства он поинтересовался, как меня зовут мои подруги. Я пожала плечами:

- По-разному. Чаще всего Машей или Машенькой, иногда Марьей, а Тая, она самая близкая мне, Мусей или Мусенькой.

Покрышкин помолчал, оценивая про себя перечисленные мной варианты. Видимо, они его чем-то не устраивали, он поморщился и решительно сказал:

- Нет. Я буду звать тебя Марией.

Саша во всем любил определенность и основательность.

С его слов я уже знала, что мечтой стать летчиком он загорелся с детства, но прежде чем эта мечта осуществилась, ему пришлось преодолеть немало трудностей и испытаний.

Узнав, что при поступлении в авиационное училище нужно пройти очень строгую медицинскую комиссию, он чуть ли не с десятилетнего возраста начал себя закаливать. Зимой, а в Новосибирске, где проживала их семья, она далеко не мягкая, выходил каждое утро раздетым по пояс во двор и делал зарядку, растирался снегом. На "представление" собиралась вся улица.

Жизнь не баловала его. В неполных пятнадцать лет он вынужден был оставить ученье и зарабатывать себе на хлеб - так сложились семейные обстоятельства. И уж потом, работая, доучивался, чтобы получить среднее образование. Без него о летном училище нечего было и мечтать.

Трудиться Саша начал учеником кровельщика. Потом поступил в ремесленное училище, где получил профессию слесаря-лекальщика. Работая на заводе, стал посещать занятия в осоавиахимовском планерном кружке. На заводе ему дали комсомольскую путевку в авиационное училище, которое находилось в городе Перми. Сколько было радости! Но, уже приехав в училище, узнал, что оно преобразовано в техническое.

Разве этого он добивался? Покрышкин перестал посещать занятия. И только строгое напоминание, что сюда он прибыл по путевке комсомола и авиатехники нужны ВВС не меньше, чем летчики, заставило его окончить Пермское училище с отличием. Характера ему было не занимать.

Он стал авиационным техником и вместо того, чтобы летать, готовил к полетам боевые самолеты для других летчиков. Теперь снова поступить в авиационное училище, только летное, для него стало еще трудней. Сколько упорства и настойчивости ему пришлось проявить, сколько рапортов послать по команде, прежде чем добился разрешения в свободное от службы время заниматься в ближайшем осоавиахимовском аэроклубе... Лишь к двадцати пяти годам ему наконец удалось осуществить свою мечту - стать летчиком-истребителем.

Надо сказать, в наших судьбах многое оказалось схожим. И это, видимо, сыграло свою роль. Я тоже не была ни белоручкой, ни маменькиной дочкой. Родилась в крестьянской семье под Харьковом. Отец - инвалид, слепой. И мне с ранних лет приходилось и учиться, и работать, чтобы помогать семье.

После школы-семилетки поступила в Харьковское медицинское училище. Окончила его в 1939 году с отличием. Направили медсестрой в терапевтическое отделение больницы. Но я мечтала стать хирургом и потому поступила на курсы операционных сестер. Когда началась война, в первый же день пошла в военкомат и получила назначение в 443-й батальон аэродромного обслуживания. Сначала все мы, средний медперсонал, числились вольнонаемными, а с 1942 года нам присвоили воинские звания. Я стала сержантом медслужбы.

К моменту нашего знакомства с Александром Покрышкиным на его счету было двенадцать засчитанных (незасчитанные тоже были) сбитых вражеских самолетов. Его уже наградили орденом Ленина, направили представление на присвоение звания Героя Советского Союза. Тем не менее мы встретились с ним, пожалуй, в самый трудный период его жизни. Волей своего командира лучший летчик полка был... посажен на гауптвахту. Партийное бюро поддалось настоянию начальства: приняло решение об исключении Покрышкина из партии. Представление на Героя отозвали обратно.

Причина? Она и сейчас злободневна. Косность и рутинерство без боя своих позиций не сдают. И не всегда побеждают новаторы, тем более что они, как правило, нарушают утвержденные инструкцией устаревшие правила. Система выработанных Покрышкиным тактических боевых приемов воздушного боя, отчеканенных автором в знаменитой формуле: "высота - скорость - маневр огонь" (я не специалист и не берусь рассматривать ее подробно), не сразу пробила себе путь.

В довершение своего "праведного" гнева тот командир (не хочу называть его настоящую фамилию, так как в книге Александра Ивановича "Познать себя в бою" она изменена) снял Сашу с довольствия, направил его в запасной авиаполк.

Купить что-либо из еды в Манасе было невозможно, и Покрышкин попросту голодал. Подкармливали его друзья-летчики и я из своего сержантского пайка. Приносили ему еду на берег Каспия, где он разрабатывал и заносил в свой альбом, хранящийся сейчас в Центральном музее Вооруженных Сил СССР, новые тактические приемы воздушного боя. Он был сильным и гордым человеком и очень страдал от унижения, но с присущей ему волей и настойчивостью упорно заставлял себя работать.

Только много позже Саша мне признался, что, к счастью, у него отобрали тогда пистолет. Иначе вряд ли состоялась бы наша встреча. Горький эпизод в его жизни, но, как говорится, из песни слова не выбросишь.

- Я из-за тебя и воевать умнее, расчетливее стал, - говорил он мне. Как же я могу тебя одну оставить? Ты у меня самое дорогое, что есть в жизни.

Как я благодарна ему за эти слова!

Окончание истории с "отставкой" Покрышкина из авиации мне опять же известно с его слов и из рассказов друзей. Полк, в котором служил Саша, был включен в состав истребительной дивизии, прибывшей с фронта на переучивание и доукомплектование. Принимал полк командир дивизии, знавший летчиков еще по боям в Молдавии. Пройдясь перед строем, он поинтересовался: