Бетховен и русские меценаты - Лариса Валентиновна Кириллина
Хотя Бонн по сравнению с соседним Кёльном выглядел тихим провинциальным городком, именно здесь работали посольства и представительства иностранных государств. Хотя проводить сколько-нибудь независимую внешнюю политику курфюрсты-архиепископы не имели возможности, само расположение княжества на берегах Рейна, причем в относительной близости от Франции, Нидерландов, Фландрии и Пруссии, заставляло всех заинтересованных лиц не упускать эту стратегически важную область из виду и держать здесь своих представителей. Это касалось и таких государств, как Англия и Россия. У обеих держав были свои интересы в Германии: короли Великобритании, начиная с Георга I, в силу личной унии были курфюрстами Ганновера, и в войне за «австрийское наследство» 1740–1748 годов Великобритания поддерживала Марию Терезию. Россия же постоянно заключала династические браки с представителями небольших немецких протестантских княжеств (Шлезвиг-Гольштейн-Готторп, Ангальт-Цербст, Баден-Вюртемберг), но при этом соперничала и даже воевала с Пруссией (Семилетняя война 1756–1763 годов). В Семилетней войне две империи, Россия и Австрия, были союзницами; этот военно-политический союз был упрочен во времена правления Екатерины II и императора Иосифа II, а затем и при Александре I. Тесные связи кёльнских архиепископов с вестфальским Мюнстером и, в случае Максимилиана Франца, с Тевтонским орденом обеспечивали Бонну подчеркнутое внимание со стороны прочих германских князей. Присутствовал среди боннских дипломатов и имперский, то есть фактически австрийский, посол.
В масштабах Священной Римской империи дистанция, отделявшая высокопоставленных особ вроде князей, министров и послов от совсем юного музыканта, сына придворного певчего, показалась бы огромной. Но в маленьком Бонне, где практически все жители знали друг друга в лицо, а общественная жизнь протекала на небольшом пятачке между дворцом, собором и ратушей, социальные барьеры не выглядели непреодолимыми. Будучи мальчиком, Бетховен благодаря своему выдающемуся дарованию оказался вхож и в резиденцию курфюрста, и в придворный театр, и в светские салоны, и в дома иностранных дипломатов. Публикация в 1782 году Десяти вариаций на марш Эрнста Кристофа Дресслера WoO 63, посвященных графине Фелице фон Вольф-Меттерних, а в следующем году трех сонат WoO 47, посвященных курфюрсту Максимилиану Фридриху, принесла ему славу композитора, а таким даром обладал отнюдь не каждый вундеркинд. На него трудно было не обратить внимания, когда он, малорослый щуплый подросток в парике с косичкой и в фирменной зеленой ливрее штатного музыканта княжеской капеллы, усаживался за орган или аккомпанировал певцам на клавесине или фортепиано.
Между 1775 и 1785 годами семья Бетховен жила не в том доме на Боннгассе, где Людвиг родился и где ныне находится музей, а у булочника Иоганна Теодора Фишера на Рейнгассе (этот дом был разрушен при бомбардировке Бонна в 1944 году; сейчас на его месте стоит современное жилое здание). Согласно воспоминаниям сына домовладельца, Готфрида Фишера (1780–1864), основанным не только на личном опыте, но и на сведениях, полученных от его матери Сусанны Катарины (1740–1826), старшей сестры Цецилии (1762–1845) и других очевидцев, семья Бетховен в это время отнюдь не бедствовала. Иоганн с женой Марией Магдаленой, детьми и служанкой занимал просторную шестикомнатную квартиру, в которой часто устраивали домашние концерты, туда приходило множество гостей, преимущественно актеров и музыкантов, но также и представителей благородных сословий[7]. Все это свидетельствует о том, что расхожие представления об Иоганне ван Бетховене как о горьком пьянице, жестоко издевавшемся над гениальным сыном, не совсем справедливы. Выпить он, конечно, любил, но до 1787 года его пристрастие к вину никому не казалось чрезмерным, и Фишер вспоминал, что подвыпивший Иоганн становился веселым и бодрым. Лишь после утраты любимой жены он потерял власть над собой и быстро довел семью до нищеты, так что Людвиг в 1789 году был вынужден взять на себя роль опекуна отца и кормильца двух младших братьев. До этих печальных событий Иоганн считался неплохим музыкантом и опытным преподавателем музыки, которого приглашали давать уроки и музицировать в самых респектабельных домах, в том числе у английского и французского послов. С Людвигом он действительно бывал строг и нередко прибегал к рукоприкладству, но при этом гордился дарованием сына и видел в нем надежду семьи.
Людвиг также с детства зарабатывал на хлеб, давая частные уроки, поскольку его жалованье помощника органиста в придворной капелле, назначенное ему в 1784 году, было очень небольшим, а разраставшаяся семья нуждалась в дополнительном доходе.
Некоторые ученики становились его близкими друзьями, как, например, дети вдовы надворного советника Елены фон Брейнинг, особенно Лоренц (Ленц), Стефан и Элеонора (Лорхен). Но в других случаях он рассматривал преподавание как ненавистную обузу. Франц Герхард Вегелер, впоследствии зять госпожи фон Брейнинг, также общавшийся с Бетховеном в ее доме, вспоминал: «Иногда г-же фон Брейнинг приходилось заставлять его идти давать урок к австрийскому послу графу фон Вестфалену, ныне Фюрстенбергу, жившему напротив нее. Тогда он шел, ut unique mentis asellus[8] (так он сам о себе говорил), но нередко, дойдя до того дома, бежал обратно, пообещав, что завтра даст двухчасовой урок, а сегодня никак не может. Его вынуждало к этому не столько собственное стесненное положение, сколько мысли о семье, особенно о его милой матери»[9]. Мария Магдалена ван Бетховен умерла 17 июля 1787 года, то есть рассказ Вегелера относится к более раннему времени, когда нерадивому учителю было всего лишь от тринадцати до шестнадцати лет (Вегелер вспоминал, что они познакомились, когда Бетховену исполнилось примерно двенадцать, но он уже слыл «сочинителем»). Дипломат, о котором здесь говорилось, – барон Клеменс Август фон Вестфален, получивший в 1792 году титул имперского графа; в течение долгого времени он занимал пост уполномоченного посланника императорского двора при княжествах Кёльнском, Трирском и в Вестфалии. У него было пятеро детей, которых обучал музыке юный Бетховен (возможно, не всех, но подробностей мы не знаем). Нельзя утверждать, что барон Вестфален и другие дипломаты были в полном смысле меценатами Бетховена, однако уроки их детям он давал не бесплатно, и, скорее всего, его выступления в светских салонах также вознаграждались гонорарами или подарками, как это было принято в то время.
Бонн. Площадь перед ратушей.
Фрагмент старинной открытки
«Русский агент» Фациус
В ряду боннских любителей музыки обычно упоминается Иоганн (Иван) Фациус, находившийся на службе у российского правительства. Такие служащие назывались тогда агентами. Они выполняли различные обязанности и поручения, а некоторые могли из агентов стать дипломатами.
Учитель Бетховена, Кристиан Готлоб Нефе, в своем очерке о боннской капелле и городской музыкальной жизни, напечатанном в
