Томас С. Элиот. Поэт Чистилища - Сергей Владимирович Соловьев
5
Единственным способом «быстрой» коммуникации был тогда обмен телеграммами. О проблемах со здоровьем Вивьен Элиот тоже узнал из телеграммы. В Америку она не хотела перебираться ни при каких обстоятельствах.
Тэйер, узнав о браке, отправил телеграммы Элиоту и Вивьен. Они не сохранились, но сохранились ответные письма. Элиот почувствовал себя задетым словами Тэйера. Его тон вежливо-резок:
«Должен признаться, что в свое время я был удивлен, до какой степени вы были ‘‘обожжены’’ (‘‘nettled’’). Вы ни разу не дали мне понять, что в вашем интересе к леди было что-то исключительное <…> Если я ошибался, по крайней мере Время (скажем так) лучшее лекарство от разочарования, чем разлука друзей»[237].
Тэйер, видимо, предлагал встретиться, но Элиот уклонился от встречи.
Письмо Вивьен написано в другом тоне – возможно, через Тэйера она рассчитывала воздействовать на Элиота, предполагая, что они встретятся в Америке.
«Дорогой Скофилд,
Спасибо большое за телеграмму <…> Том отправился в Америку без меня и прибыл туда вчера. Не самое мудрое решение, может быть, оставлять столь привлекательную жену одну, чтобы она могла рассчитывать только на свои собственные силы. Правда – я совсем не хотела ехать – я боюсь путешествия и субмарин – я предпочла остаться и играть в свои скромные игры в одиночестве. Но создается впечатление, что всех Элиотов обуревает такое желание меня увидеть, они написали мне такие очаровательные письма, приветствуя в своем избранном семействе, что я уверена, мне придется все же приехать в самом скором времени – возможно, весной, и я надеюсь, тогда вы повторите свое приглашение. <…>
Предполагается, что Том вернется 1 сентября, и после у нас будет второй медовый месяц! разумеется, нам надо будет обзавестись самим домом или квартирой в Лондоне. Замечательно быть миссис Стернз-Элиот (обратите внимание на тире). Я очень популярна среди друзей Тома – и как вы думаете, у кого особенно? Не меньше чем у самого Бертрана Рассела!! Он все время заботится обо мне, этот Берти, и я просто влюбилась в него! Я обедаю с ним на следующей неделе. Я, разумеется, часто вижу Паундов и, между нами, нахожу их скорее скучными. <…> Прошлым вечером я была в Савое с двумя знакомыми мужчинами, которые утешали соломенную вдову, и думала о вас, Скофилд <…> и я знаю теперь, соломенные вдовы очень привлекательны, намного привлекательнее старых дев! Вот С ЧЕГО БЫ это?
Возможно, вы увидите Тома, пока он там – в таком случае напомните ему любезно обо мне.
Видели вы новый Blast? Я там упоминаюсь – как Суженая Поэта, и на мою голову призываются благословения…
Не женились ли вы еще? И если нет, то почему?»[238]
21 августа Элиот отбыл в Англию. Следующая его поездка в Америку состоялась только через долгих 17 лет.
6
Чем бесспорно обладала Вивьен, так это хорошим вкусом и горячим интересом к поэзии. Еще в переписке с Тэйером весной 1915 года она интересовалась, нравятся ли ему стихи Паунда из недавно вышедшего сборника «Ripostes» («Отповеди»).
Она восхищалась стихотворением «Conversion» («Обращение») другого имажиста, T. Э. Хьюма (1883–1917):
С легким сердцем я шел по долине,
Когда гиацинты цвели…
Парафраз его можно найти в TWL: «Когда мы вернулись из Гиацинтового сада…»[239]
7
Сближение с Расселом могло затеваться как игра, способ воздействовать на Элиота, чтобы ускорить его возвращение. Но история эта сложнее и запутаннее, и сам Рассел сыграл в ней не последнюю роль. Вивьен «сражалась, как безумная, чтобы удержать Тома и не дать ему уехать обратно в Америку»[240]. На одном из первых мест стояли материальные проблемы.
Элиот вернулся на две недели раньше намеченного срока, но Вивьен договорилась с Расселом, что после «второго медового месяца» – на самом деле немногим больше недели в Истборне – они с Томом смогут поселиться в его лондонской квартире.
Рассел с готовностью откликался на просьбы Вивьен о помощи. Из Истборна она написала ему в письме, которое он называл «отчаянным», что «медовый месяц» оказался «ужасным провалом». Рассел, по-видимому, считал, что помогает не только Вивьен, но и Элиоту, которого считал своим учеником.
В обсуждении этого положения (о чем Элиот и Вивьен не знали) участвовала и леди Оттолайн Моррелл: «Я не думаю, что это поможет ей и поспособствует тому, чтобы сделать жизнь Элиота счастливее, если она влюбится в вас».
Со стороны Рассела значительное место в переписке с ней занимают разнообразные оправдания: у Вивьен «много умественной страсти и нет физической, всеохватывающее тщеславие, которое заставляет ее желать обожания со стороны любого мужчины, и повышенная чувствительность, которая делает для нее отталкивающим любое выражение этого обожания». Из его слов видно, что Вивьен была с ним весьма откровенна. «Два раза подряд она страдала от унижения в любви, и это придало ее тщеславию мрачный оттенок»[241].
Рассел утверждал, что одним из его мотивов является беспокойство об Элиоте, поскольку Вивьен способна разрушить его как личность. «Сейчас она наказывает моего бедного друга за то, что он обманул ее воображение. <…> Я хочу дать некоторый выход [для ее чувств], чтобы они не были направлены на его разрушение».
Место учителя в Хай-Уикоме за Элиотом сохранилось, несмотря на попытку отказаться от него в августе. Между тем он пытался уладить по переписке проблемы, которые не успел решить во время своей поездки в Америку, и это вносило свой вклад в провал второго «медового месяца».
«Дорогой отец! <…>
Я не слишком много могу сказать сейчас, так как вышла задержка с написанием этого письма и я должен уезжать через несколько минут. Я очень благодарен, что обнаружил вакансию в Хай-Уикоме все еще открытой. <…> Я постарался описать наше положение как можно яснее. Ты поймешь, что до января мы будем сильно нуждаться в деньгах, и некоторая сумма понадобится очень скоро. Мы будем жить очень экономно, а стойкость Вивьен и ее способность к предвидению почти безграничны. Мы вовсе не планируем легкой жизни: вопрос в том, как жить вообще. <…>
Ты попросишь маму послать мою одежду как можно быстрее?»[242]
Из Истборна Элиот послал (возможно, поговорив с Вивьен) письмо Тэйеру, выдержанное в примирительных
