Сергей Скрипаль - Контингент (Книга 1, Афган)

День тянется и тянется, долго... День... тень... Раненая женщина все никак не умирает. Петька замучался с ней. Бесконечно колет ей промедол, промывает рану, смачивает губы мокрым тампоном, отгоняет мошек. Теперь спит рядом с нейсморило мужика.

Наш командир связывался с полком, просил помощи - вывезти вертолетом раненую. Ему ответили недоуменными матюками и посоветовали заниматься своим делом.

Теперь ждем, когда день-тень закончится или нет, ждем, когда женщина умрет. Невозможно слышать ее стоны, протяжные, страдающие, бьющие по нервам. А милое солнышко разозлилось, печет, греет нас грешных, прокопченных на всю оставшуюся жизнь.

Пить захотелось. Пить водичку здесь нужно с умом, уметь нужно. Нельзя хватать ее залпом, огромными глотками. Нужно набрать немножечко в рот, смочить небо, весь язык, а потом только проглотить, можно потом еще несколько глоточков сделать. Жажду только тогда собьешь. А если не удержался и хватанул жадно, налил полный желудок - все, пить будешь беспрестанно и никогда не напьешься. А что уж будет твориться с тобой! Врагу не пожелаю. К сожалению, испытал на себе. Думал, вытеку весь.

...Да что ж она никак не успокоится, а? Ведь с ума же сойти можно! Мошкара облепила ее со всех сторон. Марлю кровь пропитала насквозь. Мошек не сгонишь теперь, как ни старайся. Да не ори же ты, не ори. Петька, уколи ее еще разочек! Нельзя?! Итак, говорит, много колол.

В тишине, колющей перепонки, крики женщины бьют молотом по обнаженным нерпам, в мозг. Не уйти, не спрятаться от этого крика.

- ЗА-А-А-А-А-АТКНИ-И-И-ИСЬ...

Витька Свиридов хватает автомат и кидается к тенту, под которым лежит афганка. Ведь пристрелит же, пристрелит. Нельзя, Витька, ты что! Человек же. Витька дергается в моих руках, то плачет, то смеется. Дошел парень. Все, обмяк, поспокойнее будет.

...День... тень... Что-то мне не по себе... ЗАТКНИСЬ ЖЕ, Я ПРОШУ ТЕБЯ, ЗАТКНИСЬ!!! Не кричи, хватит... День... тень... Тень... день... ААААААААА!!!

* * *

- Товарищ подполковник, докладывает командир поста старший лейтенант Кулаков. У нас тут ЧП. Сержант Иваницкий на мине подорвался. Нужно срочно эвакуировать в госпиталь.

- Что ж ты, Сережка!

- Да вот, - шепчу умирая. - ...Тень... День...

Глава 16. Юрка

Неподалеку от кандагарской "Арианы", если ехать или идти по дороге, ведущей к Кандагару от аэровокзала, есть шлагбаум. На этом шлагбауме круглые сутки дежурят два поста. Один пост шурави, второй - "зеленых". У каждого из них абсолютно одинаковая деятельность- проверять входящих и выходящих с территории аэропорта. На первый взгляд, служба неплохая, нет непосредственной близости с врагом, как в бою, в атаке. Но это только на первый взгляд. Наш пост с левой стороны бетонки, если ехать из Кандагара, а пост "зеленых" с правой. С их стороны противовес, который помогает вскидывать металлическую черно-белую трубу в полинявшее небо. Уже давно установилась традиция: "зеленые" поднимают шлагбаум, а шурави первыми начинают досмотр. Целыми днями приходится работать в напряжении. Люди идут пешком, едут на лошадях, в арбах, на верблюдах, на осликах; кто побогаче, имеет свой автомобиль или автобус. Грузовики тоже переделаны под автобусы. Уродливые ящики вместо кузова с прорезанными по бокам дырами-окнами. Груз крепится на крыше транспорта. Всевозможные мешки, тюки, ящики, коробки, саквояжи, чемоданы обтянуты рваной сетью, стянуты в одно безобразное целое, которое высится над машиной, иногда превышая размеры самой барбухайки. Весь местный транспорт представляет собой интересную картину. На машине нельзя найти ни одного местечка, которое бы не было заклеено картинкой. Обклеено все. Даже лобовые стекла обклеены, остается только узенькая щель, напоминающая триплекс, сквозь которую стиляга-шофер умудряется что-то видеть, и это-то на афганских дорогах, особенно на горных серпантинах! Картинки разной величины. Есть вкладыши от упаковок жевательной резинки, есть рекламные плакатики сигарет, вырезки из "Плейбоя" и "Пентхауза" запросто соседствуют с цветными разворотами из "Огонька". В глазах рябит от обилия красок, припудренных пылью дорог. Колоннами стоят грузовики "ЗИЛы", "ГАЗы", "Мерседесы", "Тойоты", маленькие и большие автобусы. Афганцы- народ терпеливый. часами ждут, пока дойдет их очередь. Никто не украшения для женщин, жалкие детские игрушки - вот чем набиты мешки. Все это нужно проверять. А вдруг среди этого скарба наткнешься на оружие? А может быть, под этой чадрой скрыто не нежное личико пятнадцатилетней девушки, а вполне мужские усы и борода? Могут и опиум провозить таким образом. Поэтому служба на шлагбауме трудна и опасна. Если обнаруживается что-то, афганцы бьются упорно, хотя и видят всю бесполезность такого боя в самой середине военного гарнизона шурави. Перед посадкой в самолет пассажиров уже никто не проверяет. Некогда. Нужно быстрее погрузить пассажиров, продать прямо в самолете билеты счастливчикам, попавшим на этот рейс, и быстрее взлетать, пока не начался обстрел.

Юрка служил на посту уже почти год. Многое узнал он здесь об афганцах, вначале непонятных и пугающих, а теперь ставших ближе и понятнее. Многому научился Юрка. Теперь у него получилось чувство уверенности, что вот этот автобус пуст, а этот, нужно тщательнее проверить. В восьми из десяти случаев он оказывался прав.

Начальник "таможни" капитан Марат ценил интуицию Юрки и относился к нему снисходительно, спускал ему многие "выкидоны", на которые Юрка был большим мастером.

Была у Юрки любовь. Не простая любовь, та, что зовется фронтовой, а настоящая, как он сам утверждал. За эту любовь таскали Юрку в особый отдел. И не только Юрку. Капитан Марат на себе испытал все прелести особого отдела, но отстоял, отбил Юрку от цепких рук особистов при помощи командира полка, а может быть, даже и повыше стоящих людей. Помогли здесь необыкновенные способности Юрки определять на глаз контрабанду. Пока Юрку таскали по допросам, на посту произошли три крупные перестрелки с гибелью наших солдат и "зеленых". Духи пытались провезти полные машины боеприпасов, вступили в бой с солдатами и, что самое страшное, сумели уйти. Юрку вернули на шлагбаум, но строго-настрого предупредили его и капитана. А все дело было вот в чем.

Угораздило же Юрку влюбиться. Да не в какую-нибудь медсестру из госпиталя или официантку из столовой, а в стюардессу с индийской авиалинии "Боинга", летавшего по маршруту Калькутта - Кабул - Кандагар и обратно. Тогда Юрка начинал службу на аэродроме, было время, шерстил пассажиров у трапа. Увидел ее Юрка впервые у самолета всю такую неземную, о форменной короткой юбчонке, в ослепительно белой прозрачной кофточке, миниатюрно-маленькую, с длинными густыми черно-синими волосами, огромными голубыми глазами и пухлыми ярко-красными губами. Юрка даже застыл на месте, глаз от нее отвести не мог. Фарида заметила восхищенный взгляд русского мальчишки и улыбнулась ему. С тех пор Юрка заболел. Ждал прилета этого самолета, разузнал расписание и всеми правдами и неправдами старался оказаться на "Ариане", чтобы увидеть девушку.