Таинственный Леонардо - Константино д'Орацио
Хрупкий шедевр
«Тайная вечеря» сразу же получила признание. Ее слава распространилась по всей Европе. «Говорят, что Людовик, король Франции, был до такой степени поражен работой Леонардо, что даже задумал похитить ее, он выяснял, можно ли вырезать ее из стены, чтобы затем переправить во Францию, даже если для этого пришлось бы разрушить знаменитую трапезную»[118], рассказывал Паоло Джовио в своем панегирике Леонардо. Не успел Да Винчи насладиться выпавшим на его долю признанием и лестью со стороны аристократов и господ, как его уже ожидали новые испытания. «Тайная вечеря» в церкви Санта-Мария-делле-Грацие в Милане в скором времени начала показывать признаки оседания. Всего через несколько лет оказалось, что изобретенная им блестящая техника была очень нестойкой, краски начали изменять свои оттенки и исчезать под влиянием влажности. Стены здания пропускали воду и вызывали вздутие темперы, нанесенной художником по сухому. Вазари рассказал, что он «видел в текущем 1566 году в Милане подлинник Леонардо, сохранившийся так плохо, что ничего, кроме слепого пятна, там не различить»[119]. Произведение уже потемнело само по себе. Однако уже в 1517 году Антонио де Беатис записал в своем дневнике, что роспись начала портиться «то ли от влаги, проникавшей в стену, то ли по другой причине». Как бы то ни было, всем стало ясно, что Леонардо создал абсолютный шедевр, разрушавшийся с невероятной скоростью. Это случилось не впервые, если вспомнить печальную судьбу конного монумента, другого проекта Леонардо. К сожалению, этот случай не был последним. Через несколько лет он снова будет напрасно растрачивать силы, экспериментируя с новаторской техникой. Он был ненасытным исследователем, мужественным, но не слишком предусмотрительным человеком.
Глава 10
Нежданные чувства
Миланская идиллия Леонардо продлилась не более десяти лет, от получения заказа на изготовление конного памятника Франческо Сфорца до завершения «Тайной вечери», между которыми были портреты придворных дам и устройство праздников, оставшихся в городских анналах. Вскоре после окончания «Тайной вечери» Лодовико Моро, напуганный вторжением французских войск, был вынужден бежать в Инсбрук.
Как только Леонардо понял, что у него не будет никакой возможности продолжать работать при новом правителе, он тоже быстро собрался и покинул Милан в поисках нового места, где он мог найти работу по своим заслугам. Куда бы он ни переселялся, да Винчи всегда удавалось заручиться покровительством и поддержкой. Его пребывание при дворе Сфорца оборвалось довольно резко.
В 1500 году Леонардо прибыл в Венецию, где ему не понадобились рекомендательные письма для того, чтобы быть принятым городским Сенатом.
Тем не менее после почти двадцати лет, проведенных в Ломбардии, Леонардо приобрел новые знания, которым позавидовали бы во многих городах Европы. Он был уже прославленным живописцем, благодаря работе над «Тайной вечерей», умел организовывать пышные церемонии, но прежде всего он совершенствовался в сфере военной инженерии, которая в дальнейшем вывела его на передовые рубежи различных фронтов.
После краткой остановки в Мантуе при дворе Изабеллы д'Эсте он прибыл в 1500 году в Венецию, где ему не понадобились рекомендательные письма для того, чтобы быть принятым городским Сенатом. Теперь да Винчи следовал за своей славой. В действительности он провел всего несколько месяцев в лагуне, где также встретил Джорджоне, очарованного его светом на картинах и его знаменитым «сфумато». Сенаторы Венецианской республики отправили его с поручением по реке Изонцо, чтобы убедиться в возможности постройки там системы оборонительных сооружений против турецкой угрозы, однако вскоре оказалось, что конкуренция среди местных инженеров была очень ожесточенной, как и среди живописцев, которые придерживались прочной и признанной традиции. Это место не подходило для Леонардо. Венеция была лишь кратким этапом в его странствовании в поисках плодородной почвы, на которой он мог бы работать. Наилучшим решением на тот момент было вернуться домой, во Флоренцию, город, который он покидал с некоторым сожалением и куда он теперь, может быть, сможет вернуться через главные ворота.
Чудеса Леонардо
Впервые в жизни его ожидания не были обмануты. Во Флоренции Леонардо поселился при монастыре Сантиссима-Аннунциата (Святого Благовещения), где ему сразу же удалось получить престижный заказ у монахов-сервитов: написать образ для главного алтаря церкви. По иронии судьбы эту работу вначале поручили Филиппо Липпи, тому самому художнику, который не раз заменял да Винчи в прошлом, когда тому не удавалось довести до конца начатые картины. На этот раз его коллега добровольно уступил заказ только что вернувшемуся в город мастеру, вероятно, признав его превосходство. Однако этот акт великодушия оказался совершенно бесполезным. «Жизнь Леонардо настолько изменчива и неопределенна, что кажется, он живет одним днем», – рассказывает Пьетро Новеллара[120] в письме Изабелле д'Эсте. Живописец казался гораздо более заинтересованным в изучении геометрии и демонстрировал «нетерпимость к кисти». Казалось, что его опять гораздо сильнее тянет к изучению математики и инженерии, чем к живописи… и верно, уже в который раз он не смог закончить писать алтарную нишу для братьев сервитов, ограничившись эскизом.
Но не просто эскизом. Это был самый прекрасный картон, из когда бы то ни было написанных. В городе его сразу же заметили.
Завершив подготовительные исследования для монастыря Сантиссима-Аннунциата, художник открыл двери своей мастерской и пригласил монахов полюбоваться на его «эскиз». Позади священнослужителей неожиданно толпилась процессия из «мужчин и женщин, юношей и старцев, как если бы они пришли на торжественный праздник, чтобы взглянуть на чудеса, сотворенные Леонардо и ошеломлявшие весь этот народ»[121]. Оказалось, одно только сообщение о завершении его картона стало поводом для события городского масштаба. Высокопарный стиль Вазари не кажется в данном случае неуместным, поскольку слава Леонардо к этому моменту затмила известность всех его коллег. На этот раз его задачей было убедить заказчиков принять картину, совершенно отличную от той, которую они просили: фигуры, набросанные на листах, не имели ничего общего с темой Аннунциаты,
