Илья Бражнин - Недавние были

Нагурский в своей книге писал: «Герта» добралась до Земли Франца-Иосифа, здесь ей пришлось задержаться, так как дальше к северу не пускали льды. Но если бы с места её стоянки мог вылететь на разведку самолёт, возможности выполнения задач экспедиции несомненно бы возросли. Помимо этого появились бы реальные виды на спасение людей из партии Брусилова, судно которого дрейфовало севернее острова Рудольфа».

Нагурскому не удалось закончить свои поиски и провести их в таком объёме, в каком ему это хотелось бы. Неожиданно грянувшая первая мировая война заставила его прекратить поиск. Ему, как русскому военному лётчику, было приказано немедленно возвращаться, чтобы отправиться в действующую армию.

Одно из двух вспомогательных судов поисковой экспедиции, пароход «Печора», привёзший весть о войне и приказ о возвращении, принял на борт Нагурского и его самолет и доставил в Архангельск.

Оттуда Нагурский умчался в Петербург, а потом, сдав рапорт о своих полётах в Арктике начальнику Главного гидрографического управления, ушёл на фронт, летал там как военный лётчик, участвовал в воздушных боях с немецкими цеппелинами и даже… был убит, если верить энциклопедиям.

Кстати, об энциклопедиях. В начале главы я уже приводил заметку о русском военном летчике Иване Иосифовиче Нагурском, помещенную в БСЭ. Теперь в конце главы я должен внести в эту заметку некоторые исправления и уточнения. Нагурский совершил не пять полётов, как это указано в энциклопедии, а, по крайней мере, в два раза больше, причём общая длительность их была «одиннадцать часов тридцать минут», как это указано в официальном рапорте лётчика по начальству. Максимальная высота, на которой летал Нагурский в Арктике, достигала не тысячи двухсот метров, а полутора тысяч.

Наконец, последнее, если можно так выразиться, уточнение. В начале заметки, после фамилии Нагурского, стоят в скобках две цифры: (1883-1917). Так обычно обозначают в энциклопедиях и других справочниках годы рождения и смерти того, о ком повествует заметка. Обе цифры, указанные в энциклопедии, не верны. Родился Нагурский не в 1883 году, а пятью годами позже. Что касается его смерти в 1917 году, то сам Нагурский в начале первой главы своей книги поставил заголовок «Я жив, однако!»

Я лично имею ещё одно веское доказательство, опровергающее БСЭ и лежащее передо мной на моем столе. Это присланная мне фотография Нагурского и его жены. На обороте фотографии собственноручная надпись Яна Иосифовича: «Последний снимок с бала Сильвестрого жены Антонины и мой. 1969 год». Комментарии, как говорится, излишни.

Таковы в кратчайшем изложении некоторые факты о жизни, приключениях и мнимой смерти Яна Нагурского. В этом беглом очерке я поневоле должен был опустить ещё множество интересных фактов, относящихся к подготовке Нагурского к экспедиции, участию в постройке во Франции самолёта, переписке с Амундсеном и американцем Бердом, первым достигшим на самолёте в 1926 году Северного полюса, а также о встречах с Амундсеном и Отто Свердрупом, об отплытии поисковой экспедиции, при котором присутствовали Нансен и братья Руала Амундсена, и о многом другом, на что не достало мне в очерке места.

Но об одном любопытном обстоятельстве я всё же хочу ещё упомянуть, прежде чем поставлю в этой главе заключительную точку. Речь идёт о проблеме красной кабины самолёта Нагурского. Почему она была окрашена именно в красный цвет, да ещё в такой интенсивно-красный?

Вот что пишет по этому поводу в своём предисловии Б. Чухновский: «И в книге, и в своём рапорте Нагурский правильно намечает основные направления использования авиации на Севере для разведки льдов, открытия новых земель, помощи гидрографическим и топографическим аэрофотосъёмочным работам. Он даёт советы по снаряжению самолётных экспедиций и об окраске аэропланов в контрастный по отношению к снегу красный цвет. Это было применено в советской полюсной экспедиции 1937 г.»

Как видите, Нагурский окрасил кабину своего самолёта в красный цвет не из прихоти или щёгольства, а из целесообразности, которой последовали двадцать три года спустя и другие полярные лётчики.

Художник Степан Писахов написал кабину самолета Нагурского на Новой Земле красной тоже не из прихоти или стремления к живописности, а из верности натуре.

Эта верность сказочника-фантаста натуре, правде, действительности кажется на первый взгляд парадоксальной, но мне лично она внушает уважение к Степану Григорьевичу. К этому следует присоединить чувство благодарности за знакомство с Яном Иосифовичем (хотя бы и заочное). Ведь именно идя по следу писаховских картин, я и напал на след Нагурского.

ДВА ПИСАТЕЛЯ РАССКАЗЫВАЮТ О ДВУХ КАПИТАНАХ

Раз уж мы заглянули в Арктику, то, пожалуй, есть смысл несколько задержаться в её опасных просторах, так как Архангельск связан с ними издавна и неразрывно.

Архангельск - город смелых мореходов, город капитанов, город экспедиций. Отсюда, с Северной Двины, ещё в самом начале семнадцатого века архангелогородцы ходили на своих кочах к берегам Сибири, в торговую Мангазею.

В июле 1734 года участники Великой северной экспедиции С. Муравьёв и М. Павлов на специально построенных кочах «Экспедицией» и «Обь» уходили из Архангельска к Ямалу и дальше на север.

Здесь, в Архангельске, двумя годами позже были построены два бота, на которых С. Малыгин прошел вдоль Сибирских берегов к устью Оби и по Оби дошел до Берёзова, после чего оба корабля под командованием А. Скуратова вернулись обратно.

Спустя тридцать лет из Архангельска ушёл в двухлетнюю экспедицию на Новую Землю отважный Фёдор Розмыслов, положивший начало планомерному изучению этих ближайших к нашим северным берегам крупных арктических земель.

Продолжая исследование Новой Земли, из Архангельска же совершил к ней свои четыре экспедиции 1821 -1824 годов неукротимый Фёдор Литке.

От Архангельских пристаней дважды, десять и двенадцать лет спустя, уходил на Север Пётр Пахтусов.

В начале века, с 1907 по 1912 годы, совершил пять экспедиций революционер, геолог, исследователь-полярник Владимир Русанов.

В Соломбале отыскал Георгий Седов в 1912 году своего «Святого Фоку», а потом ушёл на нём из Архангельска в героическую экспедицию к Северному полюсу.

В 1915 году к Соборной пристани пришвартовались «Таймыр» и «Вайгач» Бориса Вилькицкого, впервые в истории мореплавания прошедшие Северным морским путём с востока на запад - от Берингова пролива до Архангельска.