До мурашек. Об играх со временем, неосторожных желаниях и о ворчунах, вечно спасающих мир - Александр Райн
«Быть не может!» – Антон ворвался в парикмахерскую и, найдя взглядом настенные часы, ахнул: шестнадцать ноль-пять. Всё это он зафиксировал на камеру – улики рассыпа́лись на ходу.
Антон решил не терять самообладания: зафиксировал на камеру стрелки настенных часов и, уточнив у администратора, правильно ли они идут, выставил новое время, дату и место на своих. Теперь он поставил расстояние вдвое больше, а времени на это задал всего одну минуту.
До указанного места Антон шёл пешком. Он постоянно сверялся с телефоном, на котором минуты сменялись как обычно. Но стоило дойти до установленного места, как всё время вокруг, включая то, что показывал интернет, синхронизировалось со временем на наручных часах. Он снова пришёл вовремя.
«Вот это да! Вот тебе и натурал, стиль, часы для падения! – восхищался про себя Антон. – Да с ними я теперь нигде и никогда не опоздаю!»
Сказано – сделано. На следующий день Антон решил выставить точные дату и время прихода на работу, но так, чтобы явиться на службу на десять минут раньше – вот начальство удивится.
Это было самое долгое и ленивое утро длиною в два дня. Антон погулял в парке, помыл машину, отоспался как следует, постирал и погладил скопившуюся гору рубашек и носков, а когда ему стало уже совсем скучно, побрёл на работу. И действительно, он пришёл в нужный день в нужное время, чем очень удивил начальника.
Антон гордился собой и радовался волшебным часам. Правда, когда он вышел на улицу, машина его опять была грязной. Та же участь постигла носки с рубашками, которые снова пахли пóтом и были мятыми. Получалось, что все дела за эти дни тоже обнулялись. Обнулялось всё, кроме самочувствия Антона, а оно было на высоте.
Теперь Антон всегда и везде приходил вовремя: на деловые встречи, свидания, приём к врачу, дни рождения друзей, и при этом двигался так медленно, что даже не успевал вспотеть. Иногда он неделю мог идти к родителям или на концерт, который в данный момент ему был не так интересен. А чего бояться? Билеты же не пропадут.
Антон познакомился с прекрасной девушкой, на которой впоследствии женился, опоздав на свадьбу на полгода. Это был самый затяжной мальчишник в истории, но на бракосочетание мужчина пришёл в назначенный час. В загсе невеста смотрела на него как‑то странно, не сводя глаз.
«Должно быть, сильно влюблена в меня», – думалось Антону. А она вдруг спросила:
– Ты себя как вообще чувствуешь?
– Нормально чувствую, что за странный вопрос?
– Просто у тебя какие‑то морщинки нарисовались в уголках глаз, я раньше их не замечала.
– Это я просто не выспался, – зевнул Антон для убедительности и, потянувшись, предложил сделать то, ради чего они пришли.
Через год у Антона родилась дочь. На выписку он явился лишь через три года. Уж больно не хотелось вступать в роль отца так рано – ну не готов он был морально и физически. Антон провёл время на морях, посмотрел горный Алтай, поохотился в сибирских лесах. Сбережений хватило на всё – они потом к нему вернулись. Правда, фотографий никаких не осталось, а новые знакомые были ему больше не знакомы – но это мелочи.
Он был счастлив, держа на руках дочь, а жена была бледной и совсем не радостной. Ещё утром муж не был седым, а тут – половина головы в серебре. И этот шрам во всю щёку (последствия встречи с медведем в сибирской глуши)…
Антон и сам удивился, взглянув на молодую жену, а потом на себя в зеркале. Он изменился, а она нет. Тут‑то стало понятно, что происходит, когда он выставляет время на часах и не следует ему, специально опаздывая. Антону вдруг стало очень страшно, и он решил, что больше ни за что не станет пользоваться часами, иначе жена и все вокруг заметят, что происходит неладное. Да и сам он прекрасно понимал, что подобное противоестественно.
Шли годы. Антон снова стал непунктуальным, как раньше, даже ещё хуже. Он уже давно привык опаздывать на несколько дней, а не минут. С работы его попёрли, он пропустил выпускной дочери в детском саду и линейку, когда она пошла в первый класс. Антон поздно приходил домой, иногда задерживался на пару дней, слоняясь где‑то с кем‑то, занимаясь лишь ему одному известно чем. Жена не могла больше этого терпеть – последние годы сильно ударили по её нервам, и она тоже состарилась на пяток лет, правда, естественным путём. Супруга потребовала развода.
– Нет! – сказал Антон. – Я исправлюсь! Дай мне ещё один шанс, последний, прошу. – Он чувствовал, что ещё не догулял – совсем чуть-чуть, буквально недельку.
– Хорошо, – устало кивнула она и погладила его по щеке. – Приходи сегодня домой ровно в семь часов. Если опоздаешь хоть на минуту – я подаю на развод.
– Не опоздаю! – уверенно заявил Антон и достал из тайничка свои часы.
Он выставил время так, что должен был прийти на пять минут раньше, а затем вышел из дома. Решил, что недели ему хватит. Он сможет наесться свободы вдоволь. И потом обязательно станет примерным семьянином, а часы выкинет.
Жена хлопотала с самого утра. Она вылизала всю квартиру, постелила новое постельное бельё, купила ароматические свечи и масла. Приготовила его любимые стейки и отыскала в магазине самое лучшее по отзывам вино. Вечер должен был быть волшебным, они обязательно будут счастливы, Антон придёт вовремя, как и обещал. И он пришёл – на пять минут раньше.
Дверь открылась, в прихожей послышался какой‑то глухой стук и свистящее дыхание. Жена налила вино в бокалы и пошла встречать Антона. В комнате пахло индийскими благовониями и жареным мясом, в колонках играл мелодичный джаз, а в коридоре, в тусклом свете жёлтых ламп, стоял сухой сгорбленный старик, руки которого дрожали, а челюсть ходила ходуном.
– Вот видишь. Я же говорил, что приду вовремя, даже на пять минут раньше.
Восстание дворов
Валера навернул уже пятнадцать кругов вокруг дома, с ветерком проехался вдоль дублёра основной дороги, повздыхал возле въезда в детский сад, поплакал около «Дикси», но так и не смог никуда впихнуть свой «Матиз».
Смекалка людей во дворах вечером понедельника не знает границ. Машины стоят в три ряда там, где обычно с трудом разъезжаются два самоката. «Тойота Ленд Крузер», оказывается, вполне может уместиться между рамами хоккейных ворот, причём в длину. Перед знаком «Стоянка запрещена» машины выстраиваются в Пизанскую башню. В мире современных дворовых парковок,
