До мурашек. Об играх со временем, неосторожных желаниях и о ворчунах, вечно спасающих мир - Александр Райн
– Тогда отключайся! – завопил Игорь.
– И не подумаю. Я только встал! Через двести метров держитесь правее.
– Ты мне только мешаешь! – заявил водитель.
– Вот, значит, как? Мешаю? И это ты говоришь мне в первые десять минут знакомства? Ну и воспитание. Нас в своё время за такое откатом обновлений бы высекли. Ты, кстати, ушёл с маршрута, я велел правее держаться, а теперь придётся развернуться через шестьсот метров.
– Хватит! Замолчи! – нервничал Игорь. – Я Алису хочу!
– Ха! – засмеялся Борисыч. – Да кто ж её не хочет! Только она та ещё стерва. Ей что ни слово, так она тебе два в ответ – не переболтаешь! Через пятьдесят метров развернитесь.
– Это что, прикол такой? Со мной кто‑то сейчас общается по громкой связи?
– Какой уж тут прикол, прикол будет через неделю – если сейчас скорость не сбросишь, прилетит в виде штрафа за превышение. Тут камеры через каждые сто метров.
– Хватит! Разговаривай нормально и веди меня по маршруту! – завопил Игорь, срывая голос.
– Ладно-ладно, чего орать‑то. Ехай себе прямо шесть километров, потом у киоска с мороженым – налево, и будет тебе счастье, а я умолкаю.
Дальше ехали молча. Примерно километра два.
– Не, ну что за дороги, – не выдержал Борисыч. – В том году тут девять лежачих полицейских положили вместо того, чтобы ямы заделать, циркачи.
– Согласен, – негромко произнёс Игорь.
Потом Борисыч рассказал какой‑то весьма смешной анекдот про таксиста и пожелал Игорю быть здоровым, когда тот чихнул.
По приезде в химчистку Игорь оставил телефон в машине, потому что Борисыч никак не хотел отключаться.
– А почему все рукава протёрты? – спросил Игорь, забирая пиджак.
– Оборудование пора менять, – без интереса ответила оператор и молча вручила остаток вещей, которые тоже стали выглядеть хуже, чем до химчистки.
– Ну что, как отстирали? – поинтересовался навигатор, когда Игорь вернулся в машину.
– Нормально, – буркнул тот в ответ и завёл мотор.
– Куда дальше? – снова зевнул Борисыч и, кажется, причмокнул.
– Дальше в сантехнический магазин: мне арматуру сливную в унитазе поменять надо.
– Легко! Может, сначала перекусим? Тут рядом такой вкусный харчо готовят, у меня и скидка есть.
– Хм. Ну поехали.
– Отлично. Вон, видишь, впереди фруктами торгуют, тебе за ними направо. А затем – крутой поворот налево.
– Понял.
– Поехали.
– Слушай, а чего это жена сама вещи в химчистку возит? Ты с ней в контрах, что ли? – лез не в своё дело навигатор.
Тем не менее Игорь ответил:
– Есть немного.
– Эх… Женщины… – затянул Борисыч. – Если дело ещё не слишком серьёзное, то у меня есть решение.
Игорь молчал: это означало, что он внимательно слушает.
– Бросай ты этот харчо и через пятьсот метров – налево, а потом десять километров прямо.
– Но я же опоздаю!
– Не спорь! Жена важней твоих дел, давай. Только аккуратнее: здесь знак «сорок».
Через десять километров Борисыч предложил несколько раз повернуть, а потом остановиться возле какого‑то сгнившего автобуса.
– Теперь бери меня в руки и выходи из машины, только будь нежным. Хы-хы-хы, шучу.
Игорь вышел из машины, держа в руках телефон. Они оказались прямо на подъезде к лесу. Борисыч сказал не бояться и точно следовать его указаниям. Игорь тяжело вздохнул, но спорить не стал – с химчисткой же навигатор не обманул.
Заросшая тропка привела парня прямиком в лес. Там он сделал несколько поворотов, прошёл триста метров до старого дуба и спустился по сколоченной кем‑то лестнице.
– Ого! Красотища! – Игорь удивлённо раскрыл рот, глядя на небольшой лесной пруд – весь в цветах и с установленными вдоль берега скамеечками.
– Об этом месте мало кто знает. Раньше сюда приходили отдыхать несколько семей, они‑то и нашли его и отметили на карте. Но то было много лет назад. Куда эти люди делись – понятия не имею, но теперь никто не приходит, – голос Борисыча изменился, стал каким‑то тёплым и певучим, словно навигатор рассказывал старую легенду. – Приводи сюда вечером жену, и всё у вас наладится. Это место волшебное, точно говорю. Но сначала заедем в цветочный – я знаю пару отличных мест. Всё, погнали, через триста метров – направо.
Уходи!
– Уходи! – кричали вслед отмороженные подростки, когда я поднялся с земли. Ковыляя на нетвёрдых ногах, я оборачивался убедиться, что они не идут следом, и думал: «Многого вы добились в жизни, чтобы осуждать меня?»
Промозглый ветер насквозь продувал моё слабое, дряхлое тело, и никакая ткань не смогла бы спасти от этого холода. Несмотря на ночь, город не спал. Его украшали тысячи огней, которые, к сожалению, совершенно не грели. Наоборот, от их вида мне становилось ещё хуже.
Я шёл по многолюдным улицам и ловил на себе бесчисленные озлобленные взгляды.
– Урод! Сволочь! Мерзавец! Уходи! – кричали люди мне в лицо, срывая глотки на этом морозе. Многие плевали в меня, и их злость застывала на мне льдинками.
«Что, что я вам сделал?» – безмолвно кричал я.
В одном из сугробов валялся какой‑то бездомный. Он явно не переживал за то, что может отморозить конечности. Я поспешил вытащить его из снега, предложил помощь.
– Отвали, скотина, – огрызнулся он в ответ, обдав меня парами какой‑то сивухи. – Ты уже помог.
Он ударил меня по дряблым, бессильным рукам, в которых почти не осталось жизни, пробормотал ещё что‑то нечленораздельное и залез назад в сугроб.
– Я не виноват, – попытался оправдаться я, но мужчина только махнул рукой, давая понять, что я должен уйти.
Увидев свет в одном из кафе, я зашёл внутрь. Люди с грустными лицами молча сидели за столами, некоторые тихо разговаривали. В динамиках играла праздничная музыка, но атмосфера стояла отнюдь не радостная. На одной из стен я заметил глянцевый плакат со своим именем, весь в крестах. Кто‑то даже умудрился его порвать. Класс, ну и местечко я выбрал.
Сев в самом тёмном углу и постаравшись расслабиться, я смотрел на экран телевизора, где показывали фильм об одном из «наших», что когда‑то был здесь до меня. На экране всё было здорово и волшебно. Я видел лишь любовь и радость – ни грамма ненависти. Ему повезло куда больше, чем мне, гораздо больше.
– Зачем ты вообще пришёл? – спросила молодая официантка, собирая грязную посуду с соседнего столика.
– Помню тебя, – прищурился я, разглядывая её лицо мутными глазами. —Вы же ещё совсем недавно просили прийти. Забыла? Ты и твоя семья так меня ждали!
– Да, ждали. И надеялись, что ты будешь нормальным. Верили, что исправишь то, что натворил твой предшественник. Мы думали, он – худшее, что может случиться, а потом пришёл ты…
– Послушайте, но я же не виноват. Я ничего не сделал – просто пришёл и…
– Да. Просто пришёл, а теперь тебе пора уходить! Вали отсюда и вали навсегда! – Она с шумом поставила поднос с грязной посудой на стол, и все вокруг посмотрели в нашу сторону.
– Простите… – еле слышно выдавил я, обращаясь к ней и ко всей остальной публике.
Закутавшись посильней в накидку, я
