Анри Труайя - Александр I

Его беспокойство не напрасно. Русский двор счел договор неприемлемым. Павел Строганов пишет: «Невозможно называться русским и не умереть от стыда, читая этот необыкновенный документ», – и продолжает: «Пришло время решать, позволим ли мы превратить Россию во французскую провинцию вроде Пруссии, Австрии и др. или же сохраним кое-что от былого блеска». А Румянцев восклицает: «Если мы и при Петре Великом, и при Екатерине II умели сносить раны минутных неудач военных, уничижения никогда и нигде сносить мы не умели». Из сановников только генерал Кутузов и адмирал Чичагов осмеливаются напомнить, что армия, прежде чем снова вступить в военные действия, нуждается в отдыхе и пополнении. Остальные наперебой расхваливают боевые качества русского солдата, рвущегося в бой, чтобы отомстить за честь родины. У Александра голова идет кругом от всех этих разговоров, и, прибегнув к дипломатической увертке, он отказывается ратифицировать подписанный Убри договор под предлогом, что тот превысил данные ему инструкции. Убри дезавуирован и без шума отправлен в ссылку в свое поместье. Мир с Францией откладывается.

Тем временем между Александром и его ближайшим другом и соратником Адамом Чарторыйским возрастают разногласия по основным вопросам внешней политики, и Чарторыйский просит царя заменить его на посту министра иностранных дел. «Князь Адам стеснен императором во всех своих действиях, – пишет Новосильцев. – Император хочет только полумер; князь при каждом удобном случае просит назначить другого на его место и позволить ему уехать… но император не хочет слышать об этом». А Чарторыйский со своей стороны так анализирует ситуацию в письме к Павлу Строганову: «Император все тот же: страх и слабость достигли предела. Мы всего боимся, мы неспособны сделать выбор; ему не осмеливаются давать советы из опасений, что он им не последует. Император хочет сохранить нас на наших постах, чтобы избавить себя от затруднений, которые вызывают перемены, но действовать хочет только по-своему… Эта смесь слабости, неуверенности, страха, несправедливости, нелепости огорчает и доводит до отчаяния».

Наконец царь после многих дружеских попыток удержать Чарторыйского возле себя принимает его отставку и заменяет его прибалтийским бароном Будбергом. Первый враг Чарторыйского, ускоривший его падение, – вдовствующая императрица Мария Федоровна. Переложив «на этого поляка» ответственность за «несчастья прошлой осени», она предостерегает Александра и против слепой дружбы с Пруссией. «Не устану вам напоминать, что приверженность вашего деда (Петра III. – А. Т.) к берлинскому двору стала причиной его гибели, а привязанность вашего отца (Павла I. – А. Т.) к тому же самому двору была пагубна для него, и ваша, дорогой Александр, дружба с прусским двором до сих пор не складывалась, – пишет она сыну. – Заклинаю вас быть предельно внимательным и не допустить, чтобы кто-нибудь мог вас упрекнуть в том, что вы жертвуете ради Пруссии интересами и славой вашей родины».

Александр уступает настояниям матери и меняет министра иностранных дел, но оставляет без внимания ее нападки на его политику по отношению к Пруссии. После встречи с королевой Луизой он чувствует себя морально обязанным покровительствовать этой несчастной стране. По условиям секретной декларации, которой в июле 1806 года обменялись Александр и Фридрих-Вильгельм III, царь гарантирует оружием независимость и территориальную целостность Пруссии, а король Пруссии обязуется не помогать Франции в случае ее войны с Россией, хотя Пруссия уже связана с Францией договором, направленным против России. Фридрих-Вильгельм III воображает, что ведет хитрую двойную игру: в Петербурге не сомневаются в его непоколебимой преданности царю, а в Париже полагают, что ему выгоднее держать сторону Наполеона, тем более что Наполеон обещает ему Ганновер в награду за покорность. Но тут Наполеон, желая задобрить английскую сторону, нарушает обещание и отдает злополучный Ганновер Англии. Взбешенный Фридрих-Вильгельм III разрывает союз с Францией и обращается к России за военной поддержкой в соответствии с их тайной договоренностью. «Заклинаю вас, государь, – пишет он Александру 8 августа 1806 года, – сообщите, могу ли я надеяться, что ваши войска, находящиеся поблизости, придут мне на помощь, и вправе ли я рассчитывать на них в случае нападения».

Александр, рыцарски верный клятве, игнорирует как уговоры матери, так и советы друзей. Поражение под Аустерлицем не убедило его в военном гении Наполеона. Он верит в исключительные качества русского солдата и не боится вновь померяться силами с императором французов. 1 октября 1806 года Фридрих-Вильгельм III, заручившись поддержкой царя, предъявляет Парижу ультиматум, требуя вывода французских войск из Германии и согласия Франции на образование Северогерманской конфедерации, членами которой стали бы не вошедшие в Рейнский союз германские государства. В ответ Наполеон приказывает своим войскам без промедления выступать. Восьми дней хватило французам, чтобы на полях сражений под Заалфельдом, Йеной и Ауэрштадтом буквально раздавить хвастливую прусскую армию и превратить ее во всеобщее посмешище. 27 октября Наполеон триумфально вступает в Берлин. Король и королева Пруссии, изгнанные из столицы, с несколькими верными людьми спасаются от завоевателя бегством и укрываются в Мемеле, на восточной границе Пруссии.

Тем временем Россия, еще не принявшая участия в военных действиях, готовится в них вмешаться. Одна из ее армий занята в войне с Персией, другая – в войне с Турцией, которую Наполеон искусно втянул в конфликт с Россией. Александр объявляет войну с Францией национальной, создает военное ополчение в 612 тысяч ратников, призывает все сословия жертвовать армии деньги, провиант, рекрутов. В армии не хватает оружия: один солдат из пяти вооружен ружьем, остальные – пиками и копьями. На мануфактурах Англии и Вены заказывают 160 тысяч ружей. Священный Синод, дабы подстегнуть всеобщее воодушевление, предписывает во всех церквах России после воскресных и праздничных служб провозглашать анафему Наполеону как исконному врагу веры Христовой, отрекшемуся от христианства, проповедующему Коран, поклоняющемуся идолам и мечтающему объединить евреев и объявить себя мессией. Эти огненные слова пока что не находят отклика у народа. Все, что происходит за пределами России, кажется ему нереальным. До тех пор пока он не увидит врага на своих полях, в своих деревнях, он не сможет возненавидеть его и даже не поверит в его действительное существование.

Александру предстоит назначить главнокомандующего армией. Ни за что на свете не остановит он свой выбор на Кутузове, неудобном свидетеле его промахов под Аустерлицем. В окружении императора предлагают 69-летнего маршала Каменского. Старик, ужаснувшись ответственности, которую император намерен взвалить на его плечи, энергично протестует, но вынужден подчиниться царской воле. Он приезжает из своего поместья в Петербург, где его встречают как спасителя отечества. Императрица Елизавета 3 декабря 1806 года родила дочь, названную, как и мать, Елизаветой. В рождении ребенка усматривают доброе предзнаменование грядущих событий. Елизавета пишет матери: «Я чувствую себя хорошо, милая мама, как и крошка Элиза, которая умоляет вас простить ее за то, что она не мальчик». Преодолевая недомогание, императрица лично принимает генералиссимуса перед его отъездом в армию и взволнованно произносит, что вся нация видит в нем защитника и спасителя России.