Петру Гроза - Феодосий Константинович Видрашку
На скамьях национал-царанистов раздались бурные и продолжительные аплодисменты.
Когда зал успокоился, Михалаке продолжал уже совершенно серьезно, не прибегая к поддержке древних философов. И терминология его, как увидим дальше, была явно не философская: «Господин Гога читал тут фразы из напечатанного нами сообщения и передергивал их. А вы нарочно шумели, чтобы вообще ничего не было слышно. Мы же не устраиваем фарса, и политическое будущее каждой политической группы внутри парламента не зависит от того, как она себя проявляет при подобного рода сценах, а зависит от тех сил, которые опа представляет, от того, какую она концепцию излагает, какую ценность представляют личности, ее составляющие, какие имеет связи со страной, как сочетаются эти связи с насущными проблемами страны. Я считаю, что в такие моменты, когда ставятся вопросы сознательности и прояснения дел, наш долг взаимно понимать друг друга, потому что в том случае, когда мы руководствуемся злонамеренностью, это не идет нам на пользу, а стране наносится явный ущерб».
Этим «глубокомысленным» пассажем Михалаке сразил аудиторию и внес «полную ясность».
«Таким образом, я требую, чтобы вы прослушали опубликованное нами коммюнике полностью. «Союз носит местный характер только во время частичных выборов в Хунедоаре. Господин Гицэ Поп является кандидатом национал-царанистской партии». Следовательно, мы предупреждаем те группировки, которые пытаются эксплуатировать успех национал-царанистов. Еще раз повторяю: кандидатом национал-царанистской партии. Кто хочет голосовать за него — пожалуйста, кто нет — пошел он к…» (Бурные аплодисменты на скамьях национал-царанистской партии.)
Петру Гроза отложил газету, посмотрел на часы. Был одиннадцатый час. «Пойду к Моцу. Посмотрим, что он скажет», — решил он. И направился на лесной склад Груи Петру Моцу.
V
Лесной склад Груи Петру Моцу находился на окраине города Девы. Со всех сторон уезда, да и из городов и сел всего края Зэранд и Хунедоары приезжали крестьяне за покупкой досок, дранки, бочковой клепки. У Моцу был полный ассортимент этих товаров, мелкого инструмента, скобяных изделий. Здесь можно было купить любую мелочь, необходимую крестьянину в хозяйстве, и не по такой уж дорогой цене. Через приезжающих на этот склад крестьян шла значительная часть связей центрального руководства «Фронта земледельцев» с местными организациями.
Груя Моцу разгружал машину реек. Был заказ от одного зажиточного крестьянина из Брада. Сегодня пришлет за ними двух своих работников.
— Знаешь кого-нибудь из них? — спросил Гроза.
— Одного знаю, он наш, фронтист.
— Имеешь еще заказы откуда-нибудь?
— Да, сегодня многие приедут, как раз базар и…
— А мой заказ выполнил? — спросил Гроза громко: он дал понять Груе, что есть серьезный разговор.
— Да, надо его оформить в конторе.
Они вошли в контору. В этой конторе, вдали от полиции, которая полагала, что «весь мотор» «Фронта земледельцев» находится в доме у Петру Грозы напротив префектуры, не в первый раз встречались активисты «Фронта земледельцев». Вот и сейчас, в это апрельское утро, было решено оповестить членов Центрального Комитета «Фронта» и председателей крупных организаций, что на 24 апреля созывается заседание ЦК.
Вначале говорили активисты. Они сказали, что после победы на выборах влияние организаций «Фронта» расширяется, местные организации национал-царанистов осуждают выступления Михалаке и всех тех руководителей царанистов, которые предали идею общего фронта.
— Восемнадцатого февраля мы побили правительство, — с гордостью говорил Ромулус Зэрони. — Борьба наша дала результат. Мы почувствовали собственные силы, увидели, что такое солидарность, нашли средство, при помощи которого мы сможем победить фашизм. Но наша цель — разгром врага, на вражьих развалинах мы построим истинную демократию.
И Зэрони и другие говорили, что после выборов только в уезде Хунедоара были созданы организации «Фронта» еще в двадцати коммунах. Организации «Фронта» создаются в уездах Братов, Марамуреш и во многих других.
Активисты говорили еще и о том, насколько становится тяжелей работать, о том, что гнет помещиков, финансовых органов и частных банков усиливается. Что крестьяне требуют энергичных выступлений. Еще говорили о том, что избранные 18 февраля депутаты от Народного фронта Гицэ Поп и Николае Лупу не выступают в парламенте в пользу трудящихся, они не подняли своего голоса даже против ареста профессора Петре Константинеску-Яшь, которого суд уже успел приговорить к длительному тюремному заключению.
Снова и снова встает вопрос: как быть?
Незадолго до этого заседания ЦК «Фронта земледельцев» Петру Гроза встретился с Юлиу Маниу и потребовал от него объяснений. Как же так? Перед выборами договорились идти вместе, на выборах выступали вместе и доказывали, сколько могут выиграть и народ и страна, если объединим силы. Маниу, как всегда, говорил витиевато, пытался утопить существо вопроса в многочасовых рассуждениях о внутреннем положении страны, о международных делах, давал характеристики политическим деятелям — все это давно знакомо. Грозе же нужен быт прямой ответ.
— Вы видите опасность гого-кузистов, которые размахивают под нашим носом огромными флагами со свастикой? Вы понимаете, к чему это ведет, или нет?
— Понимаю, — ответил Маниу, — все понимаю. Наш долг — спасти страну и нацию. У нас долг перед нацией.
— Все это правильно, — не отступал Гроза, — но когда вы согласились идти вместе с нами на выборах, об этом тоже шла речь. Так почему же вы так легко отказались от нашей поддержки, почему вы этой поддержки стыдитесь?
— Вы знаете, что это не я, — ответил Маниу.
— Это было сделано без вас? Выступление Михалаке на холме митрополии было без вашего ведома?
— Видите ли…
Маниу начал снова вилять.
— Если бы вы не отреклись так легко от нас, все, что есть демократического и честного в этой стране, оказало бы вам поддержку. Вас бы защищала вся наша демократия. Разве вы не видите, что молодчики Гоги только испугом и террором берут. Они дурманят головы молодых людей, запугивают их, грозят расправой.
— Но вы, друг Гроза, тоже встретились с Тави… — Маниу сделал многозначительную паузу, закрыл глаза и дал Грозе понять, что и он кое-что знает.
— Да, встретился. И из этого я не делаю никакой тайны. Я ему сказал все, что я и руководители «Фронта земледельцев» все, как один, думаем о нем, о Кузе, о Гитлере и о всей этой банде.
— И это его убедило?
— Я говорил ему не для того, чтобы его
