Петру Гроза - Феодосий Константинович Видрашку
Победа, одержанная на выборах в Хунедоаре, продемонстрировала своевременность и правильность решений VII конгресса Коммунистического Интернационала, правильность линии Компартии Румынии, руководившей из глубокого подполья концентрацией демократических сил страны. Этот успех обогатил трудящихся Румынии новым опытом, способствовал росту влияния и авторитета компартии, приближению к ней широких демократических кругов.
Многие газеты писали с восторгом о победе Народного фронта в Деве.
«Хунедоара… является весомым материальным подтверждением поворота общественного мнения от грубой, насильственной фашистско-гитлеровской системы, которой пытаются подчинить страну. Мы были свидетелями самой замечательной победы румынской демократии за последнее время», — писала газета «Адевэрул». Другая газета замечала, что эта победа «приобретает глубокий смысл, она показывает, что германский гитлеризм, побратавшийся с румынским гогокузизмом и фактически поддержанный правительством либералов, не имеет влияния на народные массы, которые остаются верными демократическим идеям, под знаменем которых боролся румынский Народный фронт. Но из всего этого вытекает еще один вывод: Народный фронт должен быть углублен и укреплен всеми партиями и организациями, потому что для сокрушения всех диверсионных групп сегодня не существует больше разноречивых суждений, — дорога, по которой нужно следовать, ясна».
Практическая польза объединения демократических сил для страны была подтверждена дальнейшим усилением боевых массовых выступлений трудящихся. В селах к организациям «Фронта земледельцев» примыкали все новые и новые группы крестьян, во многих городах проходили массовые антифашистские демонстрации. Особенно многолюдными были массовые выступления крестьян 31 мая 1936 года в Бухаресте. 120 тысяч крестьян, прибывших почти из всех уездов Мунтении (Валахии), объединились с рабочими предприятий Бухареста и его окрестностей и выступили под лозунгами «Долой цензуру и осадное положение!», «Долой фашизм!», «Долой тех, кто убивал нас в 1907 году!». Многолюдные демонстрации, организованные компартией и руководимыми ею демократическими организациями, состоялись во многих других городах Румынии.
И все же, несмотря на призывы коммунистической партии и ее большую организаторскую деятельность, созданный по ее инициативе демократический Народный фронт не охватил большинства румынского народа. «Если нашей партии все же не удалось практически выполнить этой задачи в более широком масштабе, — подчеркивал Георге Георгиу-Деж, — то это объясняется прежде всего тем, что другие партии, в том числе так называемые исторические, систематически отвергали выдвигаемые нами предложения. Представители этих партий открыто выступали против идеи Народного фронта, изображая ее как «маневр коммунистов».
Это высказывание Георге Георгиу-Дежа красноречиво подтверждается дальнейшей судьбой Народного фронта в уезде Хунедоара и открытым предательством царанистов, чего опасался в свое время Петру Гроза.
То в одной, то в другой газете начинают появляться выступления, в которых разные деятели партии национал-царанистов разъясняют, что общее выступление с организациями Народного фронта в Хунедоаре — лишь выступление во время выборной кампании и что, мол, избранный депутат от национал-царанистской партии Гицэ Поп выражает свою благодарность коллегам из других организаций, поддержавших его кандидатуру.
Начались атаки и со стороны правящей либеральной партии. В своей прессе ее представители заявили, что Гроза продал «Фронт земледельцев» царанистам. Пресса партии Октавиана Гоги обвиняла царанистов в том» что они «объединились с врагами нашего народа: коммунистами» социалистами, фронтом Грозы, мадьярами, жидами, со всеми враждебными элементами национального государства». Были прямые провокации, попытки вынудить Петру Грозу выступить против царанистов, для того чтобы использовать это в парламентской борьбе.
27 марта 1936 года рано утром зазвенел звонок у дверей Грозы. Он пошел открывать, а там — никого. Только в почтовом ящике ранее обычного появился пакет. Гроза взял конверт, увидал, что адрес напечатан на машинке: «Личное письмо от старого друга. Вскрывать только адресату». «Посмотрим, что за старый друг». Писал некий Илья, никогда не числившийся среди друзей председателя «Фронта земледельцев».
«Дорогой мой! Твое имя часто произносится в парламенте в связи с твоими принципами и в особенности в связи с избирательным союзом, где господа националисты (национал-царанисты) заявляют, что-де они заключили с тобой соглашение только относительно выборов в Хунедоаре, и ничего больше… Зная тебя как человека мыслящего, я бы с удовольствием послушал из твоих уст мотивы, побудившие тебя сделаться левым экстремистом (в теории, разумеется, потому что на деле я знаю тебя как христианина, любящего семью и признающего индивидуализм).
Приветствует тебя с большой любовью твой друг Илья».
Как оказалось впоследствии, этот «приветствующий с большой любовью друг» был автором и вышеприведенных строк из фашистской газеты Гоги.
Петру Гроза и руководители «Фронта земледельцев» не поддавались на провокации.
Как быть?
Этот вопрос стоял перед Петру Грозой и перед всеми его соратниками. Он поговорил с Зэрони, с Груей Петру Моцу и Георге Микле.
Как быть?
Ответы были разные. Можно тут же потребовать ответа от руководства национал-царанистской партии. Пока что в закрытых переговорах. Можно выступить открыто в печати и со ссылкой на документы опровергнуть клевету. Можно отмежеваться от царанистов снова. Но это так нежелательно. Ведь Народный фронт только-только создается. Не надо давать повода для его развала в самом начале.
Гроза считал, что нужно ждать. Если национал-царанисты и не станут подтверждать принятого совместно решения, то пусть они сами себя разоблачат. Они, во-первых, разоблачат себя перед своими же членами партии, а во-вторых, перед общественным мнением страны.
Так оно и получилось.
«Прошло много лет после того, как, по евангелию, Иуда Искариот предал за тридцать сребреников своего учителя Иисуса Христа. Но предатели не перевелись», — с горечью думал Петру Гроза, углубившись в чтение отчета о парламентских дебатах в знакомом круглом зале дворца «народных избранников» на холме митрополии.
Вот выступает с «зажигательной» речью Октавиан Гога. Он предъявляет руководству национал-царанистской партии Юлиу Маниу и Иону Михалаке обвинение в том, что они вступили в союз с коммунистами, продают интересы «великого румынского народа», «великой Румынии».
Лидер царанистов Ион Михалаке, отец идеи крестьянского государства, человек, который в свое время провел через парламент знаменитый закон о свободе продажи крестьянами наделов, полученных по аграрной реформе, радеющий о процветании кулачества, побывавший недавно для изучения опыта правления государством у Муссолини, не может стерпеть этого оскорбления. Он поправляет свой живописный длинный национальный наряд, в котором демонстративно появлялся на заседаниях парламента, и просит у председателя слова. На скамьях депутатов правящей либеральной партии оживление, на скамьях шумных молодчиков из партии гого-кузистов улюлюканье. Но председатель стучит молоточком, успокаивает зал и предоставляет слово тяжеловесному Михалаке. Он начинает с того, что не мог удержаться, услышав, как пытаются поставить в один ряд национал-царанистов с коммунистами, с Анной Паукер, с Константинеску-Яшь, — тут уж никак не подыщешь слов для выражения удивления, возмущения. Михалаке делает паузу, для того чтобы на самом деле подыскать
