Николай Кузьмин - Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии
На крыше мира
Операция в Памире (Памир – крыша мира) началась 15 марта 1984 года. Нашей дивизии была поставлена задача:
– во-первых, провести колонны с грузами для 860 омсп, дислоцировавшегося в провинции Бадахшан, а также грузы для властей и населения провинции;
– во-вторых, очистить прилегающие к городу горные районы от бандформирований, чтобы там установить воинские гарнизоны.
Конкретным же поводом для проведения операции было то, что в провинциальном центре Файзабаде с помощью СССР была построена гидроэлектростанция для снабжения города дешевым электричеством. Это была, конечно, не Волжская и не Киевская ГЭС, но по тем масштабам и времени это было весьма серьезное и нужное сооружение.
Душманы тоже не спали. Сама станция хорошо охранялась и была недоступна для их диверсий. Тогда они взорвали скалу в 7—10 км от города, перекрыли горную реку, питавшую водой электростанцию, и пустили ее по другому руслу. То есть электростанция – есть, воды – нет. По замыслу и исполнению этой диверсии, чувствовалась умелая и опытная рука. Тут были явно не кишлачники-декхане.
Необходимо было по узловым точкам горной реки поставить гарнизоны афганских войск для ее охраны и обороны. Ну и самое главное, что требовалось от нас – очистить прилегающие районы и сам город Файзабад от бандформирований.
Рано утром 15 марта мы тронулись в путь. Дивизией это, конечно, нельзя было назвать, так как в боевом составе нашего формирования было 4 мотострелковых батальона, разведывательный батальон дивизии и разведывательные роты 149 и 122 мсп, а также несколько танковых рот из мотострелковых полков (танкового полка у нас в дивизии не было). Кроме того, артиллерия, машины с грузами, боеприпасами, горючим и т. д. Сколько в ней было машин, сказать трудно, но колонна растянулась километров на 40.
Безусловно, дорога из Кундуза в Файзабад являлась основной, самой трудноразрешимой проблемой 40А в северной части страны. За участок дороги Кундуз – Талукан – Кишим отвечала 201 мсд, а конкретно 149 гв. мсп. Но это были цветочки, ягодки начинались от Кишима до Файзабада, на участке ответственности 860 омсп.
Расстояние напрямую через урочище Аргу – чуть более 40 км. Но старую дорогу в начале восемьдесят второго «духи» привели в негодность. С тех пор колонны с продовольствием, боеприпасами, горючим и многим другим доставляли к месту дислокации по окружному пути.
Протяженность так называемой «новой дороги» составляла порядка ста километров. Восемьдесят процентов пути приходилось на кошмарные серпантины, где ширина дороги не превышала и двух метров, слева шли крутые, местами нависающие карнизами скалы, а справа зиял отвесный, на некоторых участках глубиной до пятисот метров, обрыв.
В дополнение ко всему по его дну с ревом неслась сумасшедшая река Кокча. На всем протяжении «бадахшанского автобана» скорбными знаками стояли искореженные, обугленные остовы машин и бронетехники, и каждая новая колонна, без исключений, вносила свою посильную лепту в строительство этого печального мемориала.
На этом отрезке дороги расположилось семь постов охранения: Каракамар, Первый мост, Артедджелау, Второй мост, самое гиблое место – Третий мост, покинутая «точка» Баланджери и сам гарнизон Кишим с дислоцировавшимся в нем мотострелковым батальоном полка и подразделениями усиления. Именно его подразделения охраняли врытые «по уши», обложенные минными полями, ни днем, ни ночью не ведавшие покоя малые гарнизоны. Ему же был придан разбросанный по постам танковый батальон.
Весь путь до Файзабада, а это более 200 км, нами планировалось пройти за два дня. В первый день до Кишима – 90—100 км, второй день – 110 км. Не удивляйтесь малым суточным переходам, дорога с покрытием была только до Талукана (50 км), а дальше горный проселок, где машины иногда движутся со скоростью пешехода. Тем более движение по дорогам осуществлялось только с 8.00 до 16.00.
Преодолев без приключений первый отрезок пути и прибыв в Кишим, где на его окраине базировался батальон 860 омсп и начиналась их зона ответственности, я воочию стал свидетелем подрыва на мине нашего офицера – командира батареи управления и артиллерийской разведки начальника артиллерии дивизии (БУАР).
Мы стояли на дороге у шлагбаума при въезде в гарнизон. Мы – это я, переводчик Якубов, командир местного батальона 860 омсп и командир БУАР, фамилии которого я уже не помню. Командир батальона рассказывал мне об обстановке в городе и уезде. Я был там первый раз и слушал с интересом.
Кишим, небольшой уездный городок, был известным для нас местом: здесь, на 15 км южнее его, в ущелье Машхад 3.08.80 г. попал в засаду разведывательный батальон, о чем я писал ранее. Кроме того, буквально в 3–5 км отсюда в конце августа 1982-го подорвалась на фугасе БРМ с разведчиками 149 гв. мсп, погибло 8 человек. Разбитый корпус этой машины, наверное, лежит у дороги и сейчас.
Так вот, при разговоре я обратил внимание, что в 30–40 м от нас у проволочного заграждения лежит труп ишака, явно разорванного взрывом мины. «Что, разве здесь минировано? – спросил я. – Да, здесь и справа, и слева от дороги стоят мины, кто и когда их поставил, мы не знаем, – ответил комбат. Меня очень удивило, что минные поля не обозначены, это было нарушением всех существующих правил.
Повернувшись, мы с переводчиком и комбатом пошли в гарнизон и, пройдя метров 30, услышали сзади глухой взрыв.
Оглянувшись, я увидел столб пыли и корчащегося на земле человека – командира БУАР. Он лежал метрах в 20 от дороги. Из обрывков комбинезона торчала кость ноги, он громко кричал о помощи.
Первым стремлением было броситься к нему, но ведь он лежал на минном поле! Тут же комбат вызвал танк, на него, выехавшего на минное поле, подняли офицера и повезли в санчасть. Он был в сознании и повторял: «Все, отвоевался, отвоевался…» А прослужил он в Афганистане всего 22 дня.
Немедленно оказали ему первую помощь и вызвали вертолет, на котором его эвакуировали в Кундуз, в госпиталь. Как и зачем он оказался на минном поле, никто не видел. Это был первый и последний его выход на боевую операцию.
На следующий день мы прибыли в Файзабад и сосредоточились в городке 860 омсп. Там же и развернули КП дивизии. Я спросил разрешения у комдива организовать свой НП на позициях противотанкового дивизиона, занимавшего господствующую над городом высоту, видимость с которой была километров на 20.
Получив такое разрешение, я немедленно туда выехал и организовал наблюдение. На утро следующего дня мы с Намозом поехали в город в местные органы госбезопасности для уточнения обстановки и организации взаимодействия. Потом поехали на аэродром, где находилась оперативная агентурная группа (ОАГр), уточнили обстановку и разведданные у них.
