Давид Флуссер - Загадка Христа

Однако в эпоху, когда началась секуляризация, т. е. процесс освобождения от тотального контроля церкви над всеми проявлениями мысли и духа, процесс, который сопровождался развитием научного метода, появились попытки создать внецерковный образ Иисуса. В XIX в. эти попытки породили целый поток литературы. Исследование жизни Иисуса из Назарета мотивировалось главным образом критикой церковной догматики, а в его основе лежала убежденность в том, что земной Иисус — это просто человек. Все утверждения церкви и Нового Завета о нем, выходившие за рамки этого представления, рассматривались как мифологические, наподобие, скажем, античных мифов. По мере развития методов критического анализа текстов, а также вовлечения в орбиту подобных изысканий обширных данных о палестинском иудаизме времен Иисуса «поиски исторического Иисуса», казалось, были поставлены на надежный исторический и научный фундамент. Однако одновременно стало ясно, что евангелия содержат крайне мало исторических данных, которые можно было бы положить в основу исторической реконструкции жизни Иисуса. Евангелия — это главным образом документы веры протохристианской общины, образ Иисуса в них — это Иисус Христос раннехристианской проповеди, а не земной человек Иисус. Вскоре последовала и богословская реакция на созданный с помощью историко-критических методов образ Иисуса (Иисус как «очень, очень хороший человек»), который в либеральной теологии заменил Христа догматики. Р. Бультман, который сам внес существенный вклад в разработку исто- рико-критического метода, весьма скептически относился к значимости этого метода для теологии. «Вера, — считал Бультман, — не может зависеть от результатов исторического исследования».

В этой реакции, конечно, есть свои резоны. Вера в самом деле не поддается верификации (или фальсификации) на основе исторических фактов, поскольку она не находится в пространстве истории, а относится к области смысловых и ценностных установок. Однако она выражает себя в исторически сложившихся символах, которые можно исследовать с точки зрения их исторически обусловленного содержания. Следовательно, их можно интерпретировать, оценивать, критиковать. В этом смысле историко-критическое исследование евангелий может затрагивать веру, служить для нее вызовом.

Попытка выйти из кризиса, в котором оказалось исследование жизни Иисуса, была предпринята уже после Второй мировой войны. Немецкие и англо-американские исследователи предложили концепцию «нового поиска» земного Иисуса. В рамках этой концепции в качестве исторического материала использовалась сама протохристи- анская проповедь (керигма). Участники «нового поиска» исходили из того, что существует содержательная связь между тем, что говорил сам Иисус (в том числе и о самом себе), и интерпретацией Иисуса в керигме. Таким образом, здесь допускается преемственность между верой учеников Иисуса до и после пасхальных событий, а значит, и то, что в послепасхальной керигме содержится определенная историческая правда об учении и проповеди земного Иисуса. Этот подход несколько расширяет базу возможной исторической реконструкции, однако центр тяжести в нем лежит на «керигматическом» аспекте жизни Иисуса, и таким образом земной Иисус неизбежно приспосабливается к христианской вере.

Поиски земного Иисуса велись и за рамками протестантской теологии. Систематические попытки написать биографию Иисуса как еврея своей эпохи предпринимались, начиная с И. Клаузнера ([1922 г].). Еврейские исследователи основываются на материале еврейской религиозной традиции и исторических исследованиях по палестинскому иудаизму конца периода Второго Храма. Впоследствии в их методику реконструкции были привнесены также методы исследования новозаветных текстов, разработанные в рамках христианской экзегезы (прежде всего методы «анализа форм» и «анализа редакций»). Это относится и к книге профессора Флуссера. За этими исследованиями и реконструкциями стоит тенденция, прослеживаемая в новой еврейской историографии, — стремление вернуть Иисуса в еврейскую религиозную И национальную историю. Таким образом, Иисус заново открывается еврейской традицией как великий собрат по вере (М. Бубер), как один из учителей веры, который не только органично вписывается в традицию, но сообщает ей нечто новое. Для этих попыток реконструкции жизни Иисуса характерна полная независимость от христианской догматики (в явной или неявной форме). И, вероятно, в этом их особенная ценность как для нехристиан, так и для христиан.

Книга Давида Флуссера служит наглядной иллюстрацией того, сколь убедительной может быть реконструкция жизни Иисуса с этих позиций. Следует отметить, что Д. Флуссер (как и другие еврейские ученые, занимающиеся жизнью Иисуса) относится с большим доверием к Новому Завету как историческому источнику, чем современные христианские экзегеты. Д. Флуссер далее упоминает о чрезмерном, по его мнению, историческом скептицизме христианских исследователей. Видимо, с более доверчивым отношением к непосредственной исторической ценности евангелий связано у Флуссера и менее последовательное применение метода «анализа редакций», созданного протестантскими учеными. Однако как раз «анализ редакций» предлагает, в частности, критерии для выделения наиболее раннего слоя синоптической традиции, возникновение которого можно отнести ко времени публичной деятельности Иисуса.

А для христиан принципиальная важность современного еврейского исследования жизни Иисуса заключается в том, что оно служит серьезным вызовом христианской вере. В самом деле, практически любое, даже самое смелое исследование жизни Иисуса с позиций христианского богословия содержит скрытые апологетические мотивы — оно всегда оставляет пространство для христианской веры (пусть и модифицированной). Флуссер, естественно, не ставит своей целью сохранить такое пространство.

Как же относиться к этому христианам? Отвергнуть эту позицию и определяющие ее предпосылки как неприемлемые? Или, может быть, все-таки всерьез принять находящийся в пространстве истории и потому доказуемый факт, что Иисус не знал, что он станет основателем христианской религии? Что он был великим религиозным реформатором, оставаясь внутри еврейской религиозной традиции, но история распорядилась так, что христианское движение вышло за рамки этой традиции? И опять- таки, лишь благодаря историческому стечению обстоятельств христианство стало мировой религией, сформировавшей неповторимый облик западной цивилизации? На наш взгляд, область, очерченная этими вопросами, может стать местом наиболее важной встречи между еврейской и христианской верами, другими словами, предметом самого серьезного и ответственного разговора, глубоко затрагивающего обоих участников.