Рерих. Таинственная Россия в творчестве великого художника - Анна Марианис
Н. К. Рерих в Харбине. 1934 г.
«Нужно понять, что безбожие не может быть оплотом. Настало время, когда Сергий явит силу строительства русского и соседей»[206].
Усилия знаменитого художника по сплочению соотечественников вокруг имени Сергия Радонежского отвечали основным принципам учения Агни-Йоги, создаваемого в те годы супругами Рерих под руководством их Учителя. В нем говорится о важности почитания всем народом великих святых и, главное, о необходимости практического следования их духовным заветам. В соответствии с этим принципом Николай Константинович и стремился возродить среди русских людей традицию духовного памятования, призывая соотечественников объединиться вокруг святого Сергия. Рерихи, конечно, рассчитывали, что инициированное ими в среде эмигрантов духовное движение будет иметь отголосок и на родине, в России, и наверняка не ошиблись в этом.
Оружие клеветы
Попытки Рериха консолидировать разрозненную русскую эмиграцию в Маньчжурии не пришлись по вкусу хозяевам положения — японцам, увидевшим в этом угрозу своему господству. Японскую дипломатию и спецслужбы вполне устраивали взаимное непонимание и вражда, царившие в среде русскоязычного населения Маньчжурии. Кроме того, пацифистская деятельность художника и его патриотический настрой не понравились и наиболее реакционным кругам эмигрантов.
В то время, в силу милитаризации Германии, не скрывавшей агрессивных планов, уже мало кто не понимал, что мир находится на пороге новой войны. В нее могла быть вовлечена и Россия. По вопросу о судьбах родины, называвшейся теперь Советским Союзом, вся российская эмиграция разделилась на два лагеря: «оборонцев», или «утвержденцев», и «пораженцев». «Оборонцы» видели в СССР оплот борьбы с фашизмом и были готовы поддерживать родину в случае нападения на нее. «Пораженцы» желали разгрома Советской России в войне с Западом, надеясь, что из страны будут изгнаны коммунисты, а значит, появится возможность вернуть прежнее, дореволюционное общественное устройство.
Дом в Харбине, где жили Рерихи (на балконе — Н. К. Рерих)
Н. К. Рерих не скрывал своего отрицательного отношения к сталинизму и внутренней политике Советского Союза, но столь же открыто выражал и солидарность с патриотически настроенными кругами русских эмигрантов, или «оборонцами». Эта позиция художника, вкупе с попыткой объединить соотечественников, стала причиной развязывания против него в маньчжурских газетах беспрецедентной клеветнической кампании, превратившейся вскоре в настоящую информационную войну.
Атака началась уже в ноябре 1934 года. Пользуясь финансовой поддержкой японских спецслужб, представители самых реакционных кругов русской эмиграции стали печатать в подконтрольных им русскоязычных газетах всевозможные клеветнические измышления о Рерихе и его деятельности в Харбине. Художнику вменяли в вину членство в масонских организациях, «неправославные» религиозные взгляды и попытки «исправления веры отцов», участие в политических интригах, планы по захвату власти в Сибири для создания там какого-то масонско-розенкрейцерского государства, императором которого он якобы собирался себя объявить, и другие нелепости.
Нанятые врагами Рериха пасквилянты объявляли его то агентом ОГПУ и Коминтерна, то главой Международного ордена розенкрейцеров, то масоном или даже руководителем мирового масонства. Помимо этого, живописцу приписывали участие в политических заговорах то с американцами, то с японцами, то с большевиками, то с белогвардейцами.
Несмотря на призыв Николая Константиновича объединиться вокруг имени преподобного Сергия, его обвиняли в отречении от христианства и «переходе в буддизм».
Нашлись и такие, кто объявил Рериха самим Антихристом.
Наемные писаки сочиняли небылицы и о жене художника, утверждая, что Елена Рерих является руководительницей теософского центра в Адьяре (хотя она там даже ни разу не была), якобы стремящегося низвергнуть и истребить «истинное христианство»[207].
Н. К. Рерих. 1934 г.
Надо сказать, что Рериху не привыкать было слышать о себе лживые выдумки. Первые клеветнические статьи о нем последовали сразу же за его выступлениями перед русскими эмигрантами из числа «оборонцев» в Париже, где он побывал проездом. Но масштабы кампании, развернутой харбинскими лжецами, намного превосходили все, что творилось раньше.
Поскольку источник финансирования газет, клеветавших на Рериха, был всем известен, Николай Константинович обратился по поводу развязанной против него травли за разъяснениями в Министерство иностранных дел Японии. Как потом живописец замечал в одном из очерков, ему ответили, что «все происшедшее есть следствие полного невежества и непонимания сотрудников газет и враждующих групп русских эмигрантов в Харбине. <…> мы счастливы уверить Вас, что подобные инциденты не повторятся»[208].
Конечно, уверения японской стороны оказались лживыми, а нападки на Рериха только усиливались. Более того, цензура запретила распространять книгу писателя Всеволода Иванова о художнике и сборник статей Николая Константиновича «Священный дозор», изданный в Харбине осенью 1934 года. При этом власти следили за экспедицией повсюду, даже во время полевых работ.
В 1934 году живописец подготовил очерк «Самоотвержение зла», посвященный событиям в Харбине. В нем Николай Константинович утверждал: «Каждый шаг созидательного добра вызывает и особенную настороженность сил темных. Много раз мы замечали, что силы тьмы, как это ни прискорбно, оказываются в общежитии даже более организованными, нежели стремящиеся к свету. <…> При этом энергия, развиваемая темными силами, иногда увлекает их даже до своеобразного самоотвержения.
Наверное, каждый из нас может привести множество примеров, когда злодей, клеветник, предатель начинал уже действовать даже во вред себе и тем не менее во имя творимого им зла он уже не мог остановиться!
Он готов был испортить свою репутацию, он готов был вызвать к действию мощного врага, он шел на осмеяние — лишь бы продолжать начатый им злобный посев.
Психологические причины такого, казалось бы, аномального явления, как самоотвержение зла, трудно формулировать. Конечно, прежде всего они лежат в ограниченности зла. <…>
Непонятно, что простая опытность возраста, уже не говоря об обязанностях образования, нимало не останавливает лжецов и клеветников. <…>
При этом лжец не только не потрудится проверить свои измышления на фактах, но, наоборот, всячески будет спешить уклониться от этих возможностей»[209].
Рериха всегда отличали удивительная выдержка, спокойствие и философское отношение к жизни. Потоки самой чудовищной клеветы, лившиеся в его адрес, не поколебали его настроя и решимости продолжать выполнение стоящих перед ним задач. Однако развязанная против него информационная война сделала свое дело: создание сельскохозяйственного кооператива в Харбине при столь мощном противодействии со всех сторон стало невозможным.
Н. К. Рерих во время Маньчжурской экспедиции. 1935 г.
Художник, несмотря ни на что, не сдавался. Он решил заняться организацией сельскохозяйственного кооператива в другом регионе, на территории Внутренней Монголии, где весной 1935 года начался заключительный этап Маньчжурской экспедиции, продлившийся до конца лета. Подобный вариант также предполагался Учителем. Однако и здесь его планам не суждено было сбыться. На этот раз
